Хлынец пишет:Герр доктор, могёт клюнут Ваши на приманку?

SunnyKitty пишет:Хлынец
я подойду

Ни фига себе поклёвка...

Подходило ко мне человек 10, грозились нарисоваться....(как протрезвеют))))) Поглядим)))
А Анюшки не было! Только Волков с Питкевичем да Перешеиным

Подходило ко мне человек 10, грозились нарисоваться....(как протрезвеют))))) Поглядим)))

Пршу прощения, а вы паспорт у них просили, мало ли какие Корепановы, Поздеевы, или к примеру Касимовы, к вам захотят примкнуть?
Или вам это все равно. Казак - он в душе казак?

Поздеев то вроде у них есть... и вообще, лишь бы Рабиновичей небыло... я так, с со стороны традиций))

Хлынец
Волков меня подменил

Мадам Грицацуева пишет:Пршу прощения,

Мадам!

Мадам Грицацуева пишет: а вы паспорт у них просили,

Зачем? Я думал только о Вас....

Мадам Грицацуева пишет: мало ли какие Корепановы, Поздеевы, или к примеру Касимовы

И Корепановой, и Поздеевой, и Касимовой ..РАДЫ!!!!

Мадам Грицацуева пишет: к вам захотят примкнуть?

Мадам Грицацуева пишет:Или вам это все равно. Казак - он в душе казак?

Неа! Мне не всё равно (Коли б было всё равно - люди б лазили в окно)))) Казак - он и в душе тоже казак))))))))))


Добавлено спустя 3 минуты 46 секунд:

А.Брем пишет:Поздеев то вроде у них есть... и вообще, лишь бы Рабиновичей небыло... я так, с со стороны традиций))

У них - это у кого? В Вашем "батальоне четверых" ?
Вообще-то , вспомните классику:
А во Христа веруешь?
- Верую!
-А ну перехрестись
- ....
- А и ступай в который хочешь курень!


Добавлено спустя 2 минуты 5 секунд:

SunnyKitty пишет:Хлынец
Волков меня подменил

Анюша! Так нечестно... Разве может Волков тебя подменить?
Он ведь не умеет так крутить попой, как ты на аватарке...

Добавлено спустя 15 минут 59 секунд:

А ваще, я ж написал - когда протрезвеют..К пьяным бредням я всегда наплевательски отношусь..

Хлынец
донжуан прямо ну и смайлов наставил всем представителям женского пола Волков умеет, стоит лишь попросить

SunnyKitty пишет: Волков умеет, стоит лишь попросить

Ты ж понимаешь, Анюша, что я Волкова о подобном просить не буду)))
А тебя буду!!!
Кстати, а чего эт ты аватарку сменила-то? Типа, я прошлую забуду? Неа! Помню-помню...

Информация к размышлению...
Знакомый побывал в Сарове (Арзамас-16, закрытый город).. Так вот там стоит бюст Лаврентию Павловичу Берии. Экскурсоводом была дочь академика Харитона, одного из создателей советской атомной бомбы. Короче, о Берии там отзываются только хорошо, как о спасителе..Если б не он , их бы не было...Знакомому я верю .

А небыло бы Берии сколько бы ещё хороших людей жило и размножалось?

И сколько?

08.11.2007 13:26:59
Историк Игорь Пыхалов рассказывает о борьбе с бандитизмом на Северном Кавказе в годы Великой Отечественной

Известный историк и публицист, Игорь Пыхалов, ответил на вопросы нашего агентства. На этот раз мы беседовали о событиях происходивших на Северном Кавказе в годы Великой Отечественной войны.



— Как нам известно, Вы много работали над чеченской тематикой. Что же происходило на Северном Кавказе в годы Великой Отечественной войны?



— Начиная войну с нашей страной, немцы, среди прочего, рассчитывали разыграть "националистическую карту". Частично им это удалось. Ряд народностей СССР, в частности, чеченцы и ингуши, фактически встали на путь массового предательства.



Первое обвинение, которое следует предъявить чеченцам и ингушам, — это массовое дезертирство. За первые три года войны из рядов РККА дезертировало 49362 чеченца и ингуша, еще 13389 уклонились от призыва, что в сумме составляет 62751 человек. Для сравнения: находясь в рядах РККА, погибло и пропало без вести 2,3 тысячи чеченцев и ингушей. По данным на март 1949 года, среди спецпоселенцев насчитывалось 4248 чеченцев и 946 ингушей, ранее служивших в Красной Армии. Вопреки уверениям нынешних публицистов, некоторое количество чеченцев и ингушей за боевые заслуги было освобождено от отправки на поселение. В результате получаем, что в рядах РККА служило не более 10 тысяч чеченцев и ингушей, в то время как свыше 60 тысяч их сородичей уклонились от мобилизации или же дезертировали.



— Сейчас много говорят о чеченцах — защитниках Брестской крепости. У Вас есть данные, сколько их там было?



— Разумеется, ни о каком "чеченском батальоне", якобы оборонявшем Брестскую крепость, речь идти не может. На сегодняшний день имеется список из 17 установленных фамилий защитников крепости чеченской или ингушской национальности. Что ж, можно отдать им должное. В отличие от десятков тысяч их соплеменников, которые предпочли дезертировать или уклониться от призыва в Красную Армию, эти люди проявили себя достойно. Однако на фоне нескольких тысяч защитников Брестской крепости их вклад достаточно скромен.



— Насколько серьезными были боевые столкновения на Северном Кавказе? Как активно действовали против наших войск тамошние бандформирования?



— Сегодня деятельность тогдашних чеченских "борцов с Советами" нередко героизируется. Пишут о том, что для их подавления якобы были брошены целые дивизии вместе с авиацией, бомбившей контролируемые повстанцами "освобожденные районы".



Действительность гораздо скромней и неприглядней. По сути тогдашние чеченские "борцы за свободу" были обычными бандитами. Убить, ограбить, а при появлении войск Красной Армии или НКВД немедленно скрыться — вот их обычная тактика.



Что касается масштабов их деятельности. С июля 1941-го по 1944 год только на той территории Чечено-Ингушской АССР, которая впоследствии была преобразована в Грозненскую область, органами госбезопасности было уничтожено 197 банд. При этом, общие безвозвратные потери бандитов составили 4532 человек: 657 убито, 2762 захвачено, 1113 явились с повинной. Таким образом, в рядах бандформирований, воевавших против Красной Армии, погибло и попало в плен почти вдвое больше чеченцев и ингушей, чем на фронте. А поскольку без пособничества местного населения в здешних условиях бандитизм невозможен, многих "мирных чеченцев" можно также с чистой совестью отнести к предателям.



Кроме того, на территории Чечено-Ингушетии произошло три крупных восстания: в конце октября 1941 года - в Галанчожском, Шатоевском и Итум-Калинском районах, в августе 1942 года - в Итум-Калинском и Шатоевском районах и в октябре 1942 года в Веденском и Чеберлоевском районах.



— А у Вас есть данные о непосредственных контактах чеченцев с немецкой стороной: засылка советников, переброска оружия и т.п.?



— После приближения линии фронта к Чечено-Ингушетии немцы начали забрасывать на территорию республики возглавляемые кадровыми разведчиками диверсионные группы. Забрасываемые агенты должны были создать и максимально усилить бандитско-повстанческие формирования и этим отвлечь на себя части действующей Красной Армии, провести ряд диверсий, перекрыть наиболее важные для Красной Армии дороги, совершать террористические акты и т.п.



Наибольшего успеха добился немецкий унтер-офицер Реккерт, заброшенный в Чечню во главе диверсионной группы в августе 1942 года. Установив связь с бандой Расула Сахабова, он при содействии религиозных авторитетов завербовал до 400 человек и, снабдив их немецким оружием, сброшенным с самолетов, сумел в октябре того же года организовать восстание в ряде аулов Веденского и Чеберлоевского районов. Однако благодаря принятым оперативно-войсковыми мерам это вооруженное выступление было ликвидировано, Реккерт убит, а примкнувший к нему командир другой диверсионной группы Дзугаев арестован.



Наиболее многочисленная разведывательно-диверсионная группа в количестве 30 парашютистов была заброшена 25 августа 1942 года на территорию Атагинского района близ села Чешки. Возглавлявший ее обер-лейтенант Ланге намеревался поднять массовое вооруженное восстание в горных районах Чечни. Для этого он установил связь с одним из главарей чеченских бандитов Хасаном Исраиловым, а также с предателем Эльмурзаевым, который, будучи начальником Старо-Юртовского райотдела НКВД, в августе 1942 года перешел на нелегальное положение вместе с районным уполномоченным заготовительной конторы Гайтиевым и четырьмя милиционерами, забрав 8 винтовок и несколько миллионов рублей денег.

Однако в этом начинании Ланге постигла неудача. Не выполнив намеченного и преследуемый чекистско-войсковыми подразделениями, обер-лейтенант с остатками своей группы сумел с помощью проводников-чеченцев во главе с Хамчиевым и Бельтоевым перейти через линию фронта обратно к немцам.



Одновременно с отрядом Ланге 25 августа 1942 года на территорию Галанчожского района была заброшена и группа Османа Губе. Ее командир Осман Сайднуров (псевдоним Губе он взял, находясь в эмиграции), аварец по национальности, белоэмигрант. После начала Великой Отечественной войны он прошел курс обучения в немецкой разведывательной школе и был передан в распоряжение военно-морской разведки.



На Османа Губе немцы возлагали особые надежды, планируя сделать его своим наместником на Северном Кавказе. Для поднятия авторитета в глазах местного населения ему даже разрешили выдавать себя за немецкого полковника. Однако планам этим не суждено было сбыться — в начале января 1943 года несостоявшийся кавказский гауляйтер и его группа были арестованы органами НКВД.



Кроме засылки диверсантов, немцы широко практиковали и заброску на парашютах оружия для чеченских бандитов. Более того, чтобы произвести впечатление на местное население, они однажды даже сбросили мелкую разменную серебряную монету.



— Как относились местные жители к забрасываемым диверсантам?



Местное население встречало "гостей" чрезвычайно благожелательно. Во время допроса тот же Осман Губе сделал красноречивое признание:

"Среди чеченцев и ингушей я без труда находил нужных людей, готовых предать, перейти на сторону немцев и служить им.

Меня удивляло: чем недовольны эти люди? Чеченцы и ингуши при Советской власти жили зажиточно, в достатке, гораздо лучше, чем в дореволюционное время, в чем я лично убедился после 4-х месяцев с лишним нахождения на территории Чечено-Ингушетии.

Чеченцы и ингуши, повторяю, ни в чем не нуждаются, что бросалось в глаза мне, вспоминавшему тяжелые условия и постоянные лишения, в которых обретала в Турции и Германии горская эмиграция. Я не находил иного объяснения, кроме того, что этими людьми из чеченцев и ингушей, настроениями изменческими в отношении своей Родины, руководили шкурнические соображения, желание при немцах сохранить хотя бы остатки своего благополучия, оказать услугу в возмещение которых оккупанты им оставили бы хоть часть имеющегося скота и продуктов, землю и жилища".



— Возникает резонный вопрос: а куда же все это время смотрели местные органы внутренних дел?



— Возглавлявший НКВД Чечено-Ингушетии капитан госбезопасности Султан Албогачиев, ингуш по национальности, отнюдь не горел желанием выполнять свои прямые обязанности по искоренению бандитизма. Об этом свидетельствуют протоколы заседаний бюро Чечено-Ингушского обкома ВКП(б):

15 июля 1941 года: "Нарком тов. Албогачиев не укрепил организационно наркомат, не сплотил работников и не организовал активной борьбы с бандитизмом и дезертирством".

Начало августа 1941 года: "Албогачиев, возглавляя НКВД, всеми путями отмежевывается от участия в борьбе с террористами".

9 ноября 1941 года: "Наркомат внутренних дел (нарком т. Албогачиев) не выполнил постановления бюро Чечено-Ингушского обкома ВКП(б) от 25-го июля 1941 года, борьба с бандитизмом до последнего времени строилась на пассивных методах, в результате бандитизм не только не ликвидирован, а наоборот активизировал свои действия".



В чем же была причина такой пассивности? В ходе одной из чекистско-войсковых операций военнослужащими 263-го полка Тбилисской дивизии войск НКВД лейтенантом Анекеевым и старшиной Нециковым был обнаружен вещмешок одного из главарей чеченских бандитов Исраилова-Терлоева с его дневником и перепиской. В этих документах находилось и письмо от Албогачиева следующего содержания:

"Дорогой Терлоев! Привет тебе! Я очень огорчен, что твои горцы раньше положенного времени начали восстание (Имеется в виду восстание октября 1941 года — И.П.). Я боюсь, что если ты не послушаешь меня, и мы, работники республики, будем разоблачены ... Смотри, ради Аллаха, держи присягу. Не назови нас никому.

Ты же разоблачился сам. Ты действуй, находясь в глубоком подполье. Не дай себя арестовать. Знай, что тебя будут расстреливать. Связь держи со мной только через моих доверенных пособников.

Ты пиши мне письмо враждебного уклона, угрожая мне возможным, а я тоже начну преследовать тебя. Сожгу твой дом, арестую кое-кого из твоих родственников и буду выступать везде и всюду против тебя. Этим мы с тобой должны доказать, что будто мы непримиримые враги и преследуем друг друга.

Ты не знаешь тех орджоникидзевских агентов ГЕСТАПО, через которых, я тебе говорил, нужно послать все сведения о нашей антисоветской работе.

Пиши сведения об итогах настоящего восстания и пришли их мне, я их сразу сумею отослать по адресу в Германию. Ты порви мою записку на глазах моего посланника. Время опасное, я боюсь.

10.XI.1941 г."



Подстать Албогачиеву были и его подчиненные, например, начальник отдела по борьбе с бандитизмом НКВД ЧИ АССР Идрис Алиев. На районном уровне в органах внутренних дел республики также имелась целая плеяда изменников. Это начальники райотделов НКВД: Старо-Юртовского — Эльмурзаев, Шароевского — Пашаев, Итум-Калинского — Межиев, Шатоевского — Исаев, начальники райотделов милиции: Итум-Калинского — Хасаев, Чеберлоевского — Исаев, командир истребительного батальона Пригородного райотдела НКВД Орцханов и многие другие.



Чего уж говорить о рядовых сотрудниках "органов"? Документы пестрят фразами типа: "Сайдулаев Ахмад, работал оперуполномоченным Шатоевского РО НКВД, в 1942 году ушел в банду", "Иналов Анзор, уроженец с. Гухой Итум-Калинского района, бывший милиционер Итум-Калинского районного отделения НКВД, освободил своих родных братьев из КПЗ, арестованных за дезертирство, и скрылся, захватив оружие" и т.п.



Не отставали от чекистов и местные партийные руководители:

"При приближении линии фронта в августе-сентябре 1942 г. бросили работу и бежали 80 человек членов ВКП(б), в т.ч. 16 руководителей райкомов ВКП(б), 8 руководящих работников райисполкомов и 14 председателей колхозов".



Для справки: в это время ЧИ АССР включала в себя 24 района и город Грозный. Таким образом, со своих постов дезертировали ровно две трети 1-х секретарей райкомов. Можно предположить, что оставшиеся в основном были "русскоязычными", как например, секретарь Ножай-Юртовского РК ВКП(б) Куролесов.

Особенно "отличилась" парторганизация Итум-Калинского района, где на нелегальное положение перешли 1-й секретарь райкома Тангиев, 2-й секретарь Садыков и другие партийные работники. В общем, на дверях местного партийного комитета впору было вывешивать объявление: "Райком закрыт — все ушли в банду".



— Как проходила депортация чеченцев и ингушей?



Операция по выселению чеченцев и ингушей, получившая кодовое название "Чечевица", началось 23 февраля 1944 года. В 2 часа ночи были оцеплены все населенные пункты, расставлены засады и дозоры, отключены радиотрансляционные станции и телефонная связь. В 5 часов утра мужчин созвали на сходы, где им объявили решение правительства. Тут же участников сходов разоружили, а в двери чеченских и ингушских домов в это время уже стучались опергруппы. Каждая оперативная группа, состоящая из одного оперработника и двух бойцов войск НКВД, должна была произвести выселение четырех семей.



Технология действий опергрупп была следующей. По прибытии в дом выселяемых производился обыск, в ходе которого изымалось огнестрельное и холодное оружие, валюта, антисоветская литература. Главе семьи предлагалось выдать участников созданных немцами отрядов и лиц, помогавших фашистам.

С собой выселяемым разрешалось брать продовольствие, мелкий бытовой и сельскохозяйственный инвентарь из расчета 100 кг на каждого человека, но не более полутонны на семью. Деньги и бытовые драгоценности изъятию не подлежали. На сельскохозяйственное оборудование, фураж, крупный рогатый скот выдавалась квитанция для восстановления хозяйства по новому месту жительства. Оставшееся движимое и недвижимое имущество переписывалось представителями приемной комиссии. Все подозрительные лица подвергались аресту. В случае сопротивления или попыток к бегству виновные расстреливались на месте без каких-либо окриков и предупредительных выстрелов.



Следует отметить, что подавляющее большинство "воинственных горцев" послушно отправилось к сборным пунктам, даже не помышляя о сопротивлении. При сопротивлении или попытках к бегству было убито всего лишь 50 человек.



В ходе выселения было изъято 20072 единицы огнестрельного оружия, в том числе 4868 винтовок, 479 пулеметов и автоматов.



— А всего сколько человек и куда было выселено? Сколько из них скончались по дороге и в местах нового проживания?



— Львиная доля выселенных чеченцев и ингушей была направлена в Среднюю Азию — свыше 400 тыс. в Казахстан и свыше 80 тыс. — в Киргизию.



Обличители "преступлений тоталитаризма" уверяют, будто выселение чеченцев и ингушей сопровождалось их массовой гибелью — во время перевозки к новому месту жительства якобы погибла чуть ли не треть, а то и половина депортируемых. Это не соответствует действительности. На самом деле, согласно документам НКВД, во время транспортировки умерло 1272 спецпереселенца (0,26% от их общего числа), еще 50 человек были убиты при сопротивлении или попытках к бегству.



Часто говорят, будто эти цифры занижены. Дескать, умерших переселенцев без регистрации выбрасывали из вагонов. Подобные утверждения просто несерьезны. В самом деле, поставьте себя на место начальника эшелона, который принял в исходном пункте одно количество спецпереселенцев, а доставил к месту назначения меньшее число. Ему сразу же задали бы вопрос: а где недостающие люди? Умерли, говорите? А может, сбежали? Или освобождены за взятку? Поэтому все случаи гибели депортируемых в пути документировались.



Что касается смертности спецпереселенцев в новых местах жительства, то первое время она действительно была весьма высокой. Хотя, конечно, погибла не половина и не треть высланных. К 1 января 1953 года на поселении находилось 316717 чеченцев и 83518 ингушей. Таким образом, общее количество выселенных сократилось примерно на 80 тысяч человек, из которых, впрочем, часть не умерла, а была освобождена. Так, только до 1 октября 1948 года включительно было освобождено с поселения 7 тысяч человек из числа выселенных в 1943–1944 гг. с Северного Кавказа.



— Чем была вызвана столь высокая смертность?



— Сознательного уничтожения чеченцев и ингушей не было. Дело в том, что сразу после войны СССР поразил жестокий голод. В этих условиях государство должно было в первую очередь заботиться о лояльных гражданах, а чеченцы и прочие поселенцы во многом оказались предоставлены сами себе. Естественно, традиционное отсутствие трудолюбия и привычка добывать пропитание разбоем и грабежом отнюдь не способствовали их выживанию. Тем не менее, постепенно переселенцы обжились на новом месте, и перепись 1959 года дает уже большую цифру чеченцев и ингушей, чем было на момент выселения: 418,8 тыс. чеченцев, 106 тыс. ингушей.

Современность воинской традиции
статья опубликована в
журнале "Русский стиль" N2/94

"В действительности все выглядит иначе,
чем на самом деле"
Станислав Ежи Лец

Миф занимает в жизни цивилизованного человека совершенно неподобающее место. Изначальная область его существования - периферия сознания, мост на границе между обыденным и сакральным, и человек традиционного общества распахивал себя навстречу мифу не так уж часто, обеспечивая этим свежесть восприятия и переживания особых узловых моментов бытия - рождение и смерть, сезонный праздник или свадебный обряд, инициация подростка, ритуал выбора вождя, начало военных действий или заключение мира. Миф устанавливал иные правила игры, иную систему отсчета для выплеска вовне человеческих энергий, гармонизировал этот выплеск, приводил в соответствие со строем вселенских сил, раскрывающихся перед личностью в такой особый момент. Поэтому и не рвалось от перенапряжения сердце человека, забившееся в уинсон с сердцем мироздания, не выгорала, не опустошалась душа, раскрывшаяся навстречу надмирному духовному потоку. А в обыденную жизнь общества спускались с горних высот освященные мифом регуляторы - четкая иерархия духовных ценностей, неписанная но ненарушимая мораль, твердая социальная ролевая пирамида, не позволляющая человеку теперь уже в предельно конкретном, реальном быту уйти в "разнос" саморазрушения - хаотического излияния доставшихся ему сил.

Мифологемы современности служат прямо противоположным целям, и благодарить за это стоит новый, цивилизованный тип информационного обмена, исключающий для среднестатистического члена общества любую возможность критического анализа ежедневно закачиваемой в него дозы данных. Заняв самый центр сознания, мифологемы "прогресса", "свободы", "гуманизма", "прав человека", "экологической безопасности" и прочая обрядили мишурой псевдосвятости, вывели на высшее место в ценностной иерархии обычную похоть, жадность, эгоизм, - все душевные качества раба, и стараются высмеять, замазать грязью непонимания качества героя, - веру, честь, целомудрие и самоотверженность. Аппелируя к разуму, самому, пожалуй, убогому и ненадежному инструменту сознания, фальшивые мифы современности делают людей безрассудными, лестью толкают "мерило всех вещей и смысл мироздания" к истощению и гибели. Качество потребления материальной и чувственной пищи улучшается, но счастья не прибавляется, поскольку приземленно-реальны, почти незаметны чудесные моменты жизни, ирреально, искажено яркими мультипликационно-журнальными красками обыденное жвачное существование. Подобное состояние социума соотносится с картиной кали-юги, "железного века" Вед, предшествующего концу света, с его хаотическим, не сдерживаемым никакими рамками излияниями духовных, чувственных и физических энергий членов общества, прежде всего сил нижних планов, сексуальных и властных.

Не задаваясь декадентским вопросом "кому и зачем это нужно", постараемся понять, как же соотносятся между собой миф и реальность XX века в части воинских искусств, каково место этого феномена в общественном сознании постперестроечной страны - России перед Апокалипсисом?
Мифологема "воинских искусств" сформирована в послевоенном мире в т.н. "свободном мире". Основу ее составляет широко растиражированная история триумфального выхода на рынок физической и духовной культуры развитых стран "таинственных дальневосточных единоборств" как многоликого, но в сути своей единого потока, части традиционной восточной культуры, история, завершившаяся к настоящему моменту появлением миллионов белых, черных и т.д. адептов кёкусинкай будо каратэ и айкидо, ваджрамукти м вьетводао, тхэквандо ИТФ/ВТФ и тайского бокса - на материальном, зримом уровне, и генерацией западного ответа - фулл-контакта или кик-боксинга, в плане развития идеи, в процессе соревнования (или желанного сближения, слияния) духовных векторов полусфер земли. На этой почве-основе пророс цветочек, образ нового героя, которым голливудская и прочие фабрики киногрез взламывают души зрителей от трех лет и старше, призывая отождествляться с ним в процессе сопереживания, обмена собственной жизни на сюжетную. Жизненный путь реального человека-кинозвезды также стал частью мифологемы, судьба Брюса или Джеки, Сильвестра или Арнольда, Жан-Клода или Чака в сознании общества теперь неотделима от судьбы его персонажей.

Итак, запрограммированный вывод обывателя - мастером воинских искусств, теперь уже общепланетного культурного феномена, может стать любой кому не лень. Вот именно, кому не лень искать наставника или умную книгу, упорно тренироваться, прогрессировать в технике и силе, принимать участие в соревнованиях, получать цветные пояса, потом уже крушить злодеев (обязательно!) и защищать Добро, а лучше - сниматься в кино. И если я, говорит обыватель, пока не нашел времени и желания для этого, любой желающий сможет, благо все узкоглазые секреты мы купили, пока с экономикой на Дальнем Востоке худо было, всю технику их вызнали, и к стандартному набору прав и свобод цивилизованной личности добавили еще "свободу стать мастером воинских искусств". При этом мастер боя в западном понимании - это самый сильный и быстрый, техничный и волевой, стойкий в бою, проще говоря - обладающий наибольшими материально потвержденными достоинствами индивид, репрезентативная личность западной мифологемы Воинских Искусств.

То, что массовое сознание в нашей стране отождествляет с дальневосточными боевыми искусствами, пришло в Россию на 90 процентов с Запада. Все эти белые штаны и черные курточки с цветными узелками-застежками были уже пережеваны и подогнаны под уровень восприятия цивилизованного общечеловека (вспомним, кстати, известную фразу: "Идея вышла на улицы и приняла площадной вид"). Внедрение мифологемы в советское общество походило на пандемию гриппа, - лихорадка общества конца 70-х годов (эстрадные песни, садистские анекдоты, наконец, кинофильмы "В зоне особого внимания" и "Пираты XX века"), затем радикальное лечение в виде статьи УК, сбившее температуру и сделавшее болезнь скрытой, новый кризис массовости конца 80-х и нынешнее стабильно-неопределенное состояние. И единственное режущее глаз отличие мифологемы нашей - некий оттенок обиды за то, что не в России придумали каратэ.

Обида эта не имела под собой никакого реального основания хотя бы потому, что придумали каратэ и не в Японии (старинное прочтение иероглифов "кара тэ" - "китайская рука"; но "китайское искусстов боя" не устраивало патриотическую японскую общественность новейших времен, и нашелся другой, сходный по звучанию иероглиф "кара" - "пустой"), и охватила обида даже не специалистов (мастера общественным мнением редко интересуются и никогда не рвутся его формировать), а так сказать, приобщенных - спортивных функционеров и культуртрегеров, разрабатывавших военно-патриотическую тему. Ответ был дан на уровне анекдотов типа "с голой пятко на шашку" и статей вроде "Пластуны против ниндзя". Здесь на уровне эмоций или наукообразных фактов развивались два положения: во-первых, для нас это дрыгоножество неприемлемо в принципе (физиология не та и погодные условия другие, одежда не позволяет и т.п.), во-вторых, это на Руси всегда было и даже появилось раньше, чем в Китае.

Поскольку полемика велась внутри мифологемы, с полным одобрением ее постулатов, а информация о дальневосточных воинских искусствах черпалась из рекламных и методических книг уровня "Каратэ для начинающих" или во время миссионерских набегов учеников от учениокв модернизированных "под Запад" стилей, искаженный цивилизованный взгляд на боевое мастерство прекрасно прижился и в массовом сознании нашей страны.
Теперь уже и на Западе, и в России, и на самом Дальнем Востоке упорно замалчивается тот факт, что воинское мастерство было, есть и будет всегда уделом элиты, достоянием очень немногих людей, а массовая популярность стиля - верный признак его деградации. Гордая аксиома "каждый славянин был воином" абсолютно не противоречит этому, вспомним статью совсем недавней Конституции: "Защита Отечества есть почетная обязанность каждого гражданина". Каждый мужчина традиционного общества в минуту решающего испытания должен был стать ополченцем, поскольку альтернативной службы или двойного гражданства в нормальном социуме быть не может, но профессиональный воин - совсем иная категория, иной образ жизни, качественно иная боеспособность. Всегдашний почетный, но страшный удел ополчения, повсюду на земле: у озера Чэнтао (Воспетого Ду Фу в скорбных строках: "Ушли герои снежною порою // На подвиг, оказавшийся напрасным..."), на Куликовом Поле, под Москвой 41 года и под Берлином 45-го, - ценой своей жизни измотать и обескровить врага, выиграть время и дать профессионалам возможность вырвать победу. Есть профессионалы (засадный полк или сибирские стрелковые дивизии) - будет и победа, нет их - скорбь и гордость остаются соотечественникам за необученных китайских крестьян, павших под стрелами кочевников мятежного Ань Лушаня, за безусых фольксштурмистов, брошенных в отчаянии под траки "тридцатьчетверок".

Отметим, что к профессионалам общество сердечности и любви обычно не испытывает (исключение составляют красные девицы всех национальностей и цветов кожи). "Из хорошего железа не делают гвоздей, хороший человек не пойдет в солдаты", - утверждает китайская пословица. Людей, избравших войну жизненным поприщем, боялись, уважали, но сторонились. Раньше считалось, что воины-берсерки, одержимые оборотни, во время войны пили кровь врага, в мирные времена - свою кровь (читай - кровь соотечественников). Да и сейчас - тяжким становится вхождение в мирную жизнь для героев последних войн. Воины молились другим богам (у древнегерманских земледельцев опекали "ваны", боги культа предков, семейной солидарности, матери-земли, воинов - "асы", небесные божества), вели в мирное время праздный, проще говоря - паразитический образ жизни. И если правитель понимал, что "войско кормят тысячу дней, а используют в одном бою", то обыватель моментально забывал о боевых заслугах своего защитника, стоило отгреметь военной грозе. Вспомним финальные кадры "Семи самураев" Акиро Куросавы: уцелевшие после обороны деревни воины уходят, а подавляющее большинство занятых посадкой риса крестьян даже не поднимает головы им вслед.

Именно среди профессионалов - если жизненная сила и доблесть сочетались в человеке с мудростью - появлялись мастера боя, способные прозреть его одухотворенность, достичь в нем надмирных высот самореализации, гением своим вывести войну на новый уровень. Это не значит, разумеется, что ополченцу путь в герои заказан, из совсем свежих примеров укажем на одного из моложых "полевых командиров" русских добровольцев в Боснии. Он, прославившийся дерзкой удалью и расчетливостью, настоящим талантом спецназовца, - по образованию повар, специальной военной подготовки не проходил и даже не служил срочную. Просто "труба позвала" его не по окончании средней школы и повела не в Рязанское училище ВДВ, а сразу в бой за православных братьев.
Интернациональный признак мастерского понимания воинского искусства - признание его сакральности, но "духовность" на Западе и на Востоке - не одно и то же, тем более уникален смысл, вкладываемый в это понятие в России.

Запад

"Цивилизация - это когда тебя убивают,
но уже не отрезают уши"

Дохристианский Запад, духовность которого вновь пробудилась во времена Ренессанса и полностью торжествует ныне во всем цивилизованном мире, попытался соединить чувство дисциплины, солидарности и верности ("право оружия") римлян с бешенной одержимостью кельтов и германцев. Именно этот идеал торжествует в кинематографе: великолепная техническая оснащенность, четкое планирование, богатое материальное обеспечение положительного героя плюс его личная способность вервольфа пробудить в себе зверя на время решающей схватки перед хэппи-эндом. В самом сражении реализуется стратегма, открытая еще Эпаминондом - концентрация сил в решающей точке. Сумей подготовиться, собрать силы, получше вооружиться, правильно выбрать решающую точку, и успех обеспечен. В реальности данная программа обрастает множеством сложно взаимосвязанных вторичных задачЮ проводится в жизнь напряжением всего государственного организма, но моторов и компьютеров на Западе хватает, и проблем с боевой эффективностью в настоящей войне вроде бы не должно возникать, но они есть и будут.

Современный полководец Запада вынужден привлекать кривое зеркало средств массовой информации, чтобы доказать миру свою полную безоговорочную победу, не существующую в реальности, поскольку купить настоящую кровью или искусством своих людей он неспособен. Американский летчик в восхищении после налета на Ирак: "Все было как в компьютерной игре!" В этом весь цивилизованный человек, - "Я тебя убиваю, а ты меня не можешь". И не важно, что 90 процентов расстреляных танков и самолетов Хуссейна оказались надувными макетами, зато единственный завод детского питания уничтожен реально. Остальное - дело телевидения, оно установит, кто трус а кто герой, и вобьет это в мозги всех и каждого.

Как прекрасен кинематографический специалист по айкидо Стивен Сигал в роли "тюленя" - флотского спецназовца, а чем гордится командир настоящего подразделения "seal's", участник "Бури в пустыне", которого показали в документальном сериале "Войска специального назначения"? "Высадились ночью, заминировали участок побережья (голый песок!), заметив иракский патруль обстреляли его из всех видов оружия, отходя в море подорвали положенные заряды. Иракцы так испугались возможной высадки десанта, что то ли перебросили к побережью целую дивизию, то ли не решились снимать ее с побережья". Командир этот, добавим, был награжден, - не за подрыв флотской базы или завода, не за захват "языка" или освобождение своих пленных, - за грохот на пустынном берегу да испуганных (?) арабов.

Солдат Запада зажат в беспощадные тиски: с одной стороны - высока технология и эффективность оружия, с другой - спорт как единственно понятный способ индивидуальной подготовки. Традиционное воинское искусство для Запада - нонсенс, оно существует в другом, нецивилизованном измерении. Выступая на семинаре в Москве, японский мастер Айкидо, курирующий развитие этого вида будо в Европе, заявил: "Вы, русские, лучше других европейцев открыты обучению. В Голландии я поправляя человека, рекомендую, - "Делай тка и тка, я же твой наставник!", а он мне в ответ, - "Но я же свободный человек!"" Быстрее, выше, сильнее, оставаясь тем же самым свободным от всего человеком, вот как понимают самосовершенствование на Западе, и кто там сейчас ответит на вопрос Ницше: "Не говори мне от чего ты свободен, скажи для чего свободен?"

Прототип спорта родился как жертвоприношение, Олимпийские игры потому и останавливали войны, что были общегреческим действом в честь богов. Спорт как самоцель, тем более как часть шоу-бизнеса еще ни разу не потвердил истинность заклинания "О, Спорт, ты - мир!" Отметим, что уже в Древней Греции понимали резкое отличие пути атлета (а профессионалы игр появились уже тогда) от пути воина. Сошлемся на Плутарха: "...телесные качества и образ жизни атлета и солдата во всем отличны, особенно же отличаются упражнения и повседневное времяпровождение: атлеты долгим сном, постоянной сытостью, установленными движениями и покоем стараются развивать крепость тела и сохранять ее, т.к. она подвержена переменам при малейшем нарушении равновесия и отступлении от обычного образа жизни; тело солдата, напротив, должно быть приучено к любым переменам и превратностям, прежде всего - способно легко переносить недостаток еды и сна". Современный "спорт высоких достижений" отрывает атлета от реальности еще дальше, создав особую искусственную реальность, новое пространство для человеческой деятельности вокруг материального, зримо приземленного успеха. Идеология спорта (о духовности и говорить не приходится) - достижение результата любой законной ценой, игра по правилам. В жизни вне правил и самый успешный атлет чувствует себя крайне некомфортно, и речь идет не об уличной драке или войне. Оставляя силы, душевный подъем, азарт схватки в искусственном и бездуховном, но предсказуемом и понятном пространстве спорта, человек возвращается в реальность жизни (в которой неведомое и чудесное всегда рядом) без присущего спортивному лидеру самоконтроля и уверенности в себе. Конечно, сила и выносливость, координация движений и быстрота реакции остаются с подготовленным по западному человеком, но они как бы отчуждаются от личности, становятся материальными инструментами для борьбы за победу, подверженными износу, порче, утере. Этим абсурдом расщепления сознания продолжился процесс индивидуализации, началом которого было выделение человека как "меры вещей" из природы, продолжением - отрыв от социума под флагом "прав человека". Теперь у цивилизованных людей не вызывает удивления и сожаления насилие над собственным телом при помощи химического арсенала или методических достижений современной медицины, препарирование психики и пахнущее серой самопрограммирование. Но ведь "царство, разделившееся само в себе, опустеет..." (Мф, 12,25), и пока ракеты с кассетными боеголовками спят в сибирских шахтах, лихие натовские спецназовцы для нас опаснее в качестве союзников, чем врагов.

Восток

Глаз это видит,
Но нет руки,
способной схватить.
Луна в ручье
- вот секрет моей школы.

Идея линейного прогресса, движения к материальному благополучию и душевному комфорту светлого будущего из страшного темного прошлого через несовершенное настоящее, толкающая Запад к непрерывной экспансии, чужда для традиционной дальневосточной культуры. Цикличность времени, пульсирующая Вселенная, неизменно возвращающаяся к своему истоку, сосуществование равноценных первопринципов Инь и ЯН, органическое единство микрокосма человека и макрокосма, соединенность личности и социума - основы мировоззрения, главной темой которого стало равновесие, идеальным образом - седая древность.

По мысли китайцев - а вся дальневосточная культура является производной от ханьской - человек несет во вселенную организующее начало вэнь, которое нуждается в дополнении-противовесе, искусстве разрушения - ушу. В этой паре боевое искусство служит инструментом регуляции космических и социальных процессов, а высшие достижения его равноценны высотам "гражданской" культуры, творчества, духовности.
Лишенный Благодати (в нашем понимании Откровения) Восток склонен одухотворять любое человеческое действие, доводя его до вселенского уровня значимости. Любое мастерство священно, - плотника и кулинара, врача и архитектора, полководца и гражданского чиновника, поэтому ни у кого в Китае или Японии не вызывает удивления тот факт, что занимаясь воинским искусством и только им, можно достичь святости, выйти за границы человеческого "Я". Достичь абсолютной непобедимости в традиционном понимании не значит перебить всех противников, это - временная, конечная победа, не привлекающая мудреца. Слиться с Путем мироздания, сделать противника частью себя, меч нападающего - своим мечом, - такова задача истинного воина.
На прагматичном Востоке этот идеал не прожил бы и поколения, тем более не стал бы стержнем тысячелетней традиции, не подтверди он безусловно свою практическую эффективность. "Тот, кто умеет сражаться - управляет противником и не дает ему управлять собой", - чеканная фраза Сунь-цзы содержит суть ушу, дает понять, почему физические кондиции или техническое мастерство бойца, количество солдат или качество их вооружения не считались залогом успеха в бою.

"Если сильный бьет слабого, быстрый - медленного, это результат природных способностей, а не искусства. Когда старик побеждает нескольких молодых, это не объяснишь их нерасторопностью", а говоря языком современным, состояние сознания мастера дает седому патриарху возможность оставаться неоспоримо лучшим бойцом школы, позволяет ему расшифровывать атаку еще на уровне оформления намерения, играть с нападающими как кошка с мышью, постоянно оказываясь чуть впереди в реализации действия.
Но традиция - это не только суть, духовный заряд, расцветающий в каждом новом ее носителе, это еще и форма, способ передачи знания от "преждерожденного" к последователю. В древности обучение воинскому искусству было уподоблением ученика мастеру, попыткой встроиться, изменяя в себе то или это, в состояние идеального воина. Поэтому современный вопрос: "Каким стилем занимаешься?" тогда был просто непонятен. "Ступаешь вслед какого мастера", так узнавали о принадлежности к той или иной традиции.

Школы боевых искусств как форма передачи духовного импульса стали появляться не так давно, в XVII-XVIII веках, но и тогда техника боя, методика постановки ударов и защит, тактические изыски и т.п. не считались особо важной темой: "Сначала настоящий человек, затем истинное знание". Любое движение, серия приемов или формальный комплекс становились инструментом для воспитания человека, - через сложный ассоциативный ряд, порожденный пышным названием, через философскую обоснованность изменений и превращений, через ясное, сконцентрированное переживание действия пробивались ростки нового, мастерского сознания.

Новые времена с их социальными потрясениями, внедрением чуждых идей и прямыми военными интервенциями стали тяжелым испытанием для традиции боевых искусств. Поражение китайского "боксерского" восстания очевидно подтвердило элитный характер ушу - подготовить боеспособную армию, на равных сражающуюся с западными оккупантами, мастера не смогли. Да и японцам 40-х годов, оснащенным вполне конкурентоспособной военной техникой, не помогло средневековое поедание сырой печени пленных. Священный ветер камикадзе, некогда разметавший армаду монгольского экспедиционного корпуса, не спас миллионную квантунскую армию от сокрушительных прорывов русских танков, не закрыл японские города от беспощадных американских бомбардировок. Репрессии "культурной революции" заставили бежать многих китайских специалистов, неизмеримо большее число свели в могилу, но тяжелее всех стало испытание "медными трубами", когда ушу/будо стало предметом экспорта дальневосточных стран, статьей дохода и яркой деталью государственного имиджа.

Современные спортивные виды ушу, каратэ, тхэквандо не есть сохранение воинской традиции Востока, а выхолащивание оной. Происходит внешне легкая подмена терминов, размывание их смысла, полностью извращающая суть явления, - вместо боевого искусства, самоценного и всегда уникального движения человеческого духа к совершенству, возникает единоборство-спорт, веселое, острое и безопасное для здоровья времяпровождение для одних, способ заработать на жизнь для других.
Поворот происходит сам собой, вряд ли кто-то специально старается разложить собственную традицию. Получается, однако, неплохо, и популяризация, пропаганда и прогресс убивают дух искренности воина надежно и безошибочно. Продавать стали модернизированные варианты стилей, с четкой иерархией разрядов (чего в традиционных прототипах отродясь не было), с набором техники для каждой ступени, с чемпионатами и судейством. Вспомним историю появления тхэквандо, колоссальные инвестиции в развитие и пропаганду этого спорта, массированные атаки на МОК в надежде сделать его олимпийским, вспомним китайское спортивное ушу с его гала-чемпионатами и сотнями формальных комплексов, походящих на упражнения художественных гимнасток, вспомним японские "сверхбоевые контактные" экспортные варианты каратэ, в правилах которых исключен самый жизненный и эффективный удар - рукой в лицо. Многое можно вспомнить...

Казалось, Запад побеждает на поле битвы идей, привычно превращая его в рынок, покупая и препарируя для удобства потребления духовный импульс тысячелетней традиции. Но удобная для восприятия плоская форма не вмещает сути дальневосточных воинских искусств, и Западу это взаимопроникновение культур практически ничего не добавило (если не считать ван-даммовского поперечного шпагата). Есть, конечно, и белые специалисты будо, но это, если хотите, выродки, люди, сменившие привычное мировоззрение на восточное, вросшие в традицию всей глубиной души.

Традиция осталась на Востоке, несмотря на повсеместное государственное противодействие ее существованию. Люди с удовольствием смотрят пекинские и гонконговские ленты с их неуязвимыми и гуттаперчевыми как Чип и Дейл героями, но понимают, это - оперное (ныне - кинематографическое) ушу, а настоящий мастер работает кондуктором в автобусе или сторожем угольного склада (как один из лучших современных специалистов тайцзицюань стиля Чэнь в Китае) и не рвется к миллионным гонорарам и сотням учеников - не тот уровень. И любой здоровяк, даже олимпийский чемпион там понимает, что не нужно задевать этого дедушку, а то будет - непонятно как - очень больно и страшно.

Следует понять, что традиционное дальневосточное боевое мастерство останется исключительно с людьми той культуры, причем с людьми редкими даже на муравьином Востоке, с людьми, неспособными к идейной, тем более к военной экспансии. Следует понять и реальную цену имитаторов, ведущих идейную коммерцию на экзотике, - и не тратить на них время и силы.


Россия
"Синие рубашечки во зеленой ржи.
Синие фуражечки строем вдоль межи.
Синие иголочки во глазах пустых,
Синие наколочки на руках литых,
Синие холодные по сердцу ножи,
Синие свободные дали-миражи.
В синеву одетые чьей-то волей злой,
Сорняки, воспетые собственной землей.
Василечки-цветики на родных пирах.
Синие беретики во чужих мирах."
Светлана Кузнецова

Посмотрите на географическую карту, и вид даже усеченной империи даст ясно понять, что русские умеют воевать лучше любого народа, а тот факт, что ни один язык, ни одно племя "под сенью дружеских штыков" не исчезло с лица Земли, свидетельствует об уникальной милости к слабым и смирившимся, непонятной как бездушному Западу, так и жестокому Востоку.

Сравним, каким смыслом наполняли понятие "милосердие" в средневековой Японии и в России той же поры.
Моральный кодекс самурая - "бусидо" - наиболее полно выражен в книге Ямамото Цунэтомо "Хагакурэ", которая, к сожалению, до сих пор на русском не издана. После нее масса вопросов и значительная часть тяги к восточной экзотике у отечественных любителей воинских искусств пропала бы. Одними из главных героев книги, эталоном поведения воина стали князья Набэсима, семье которых служил автор до пострижения в буддийские монахи. Так живописует он достопамятный пример милосердия своего повелителя:
"В ту пору, как князь Кацусигэ был еще молод, отец его, князь Наосигэ, наставлял молодого господина: "Тренируясь в рубке, убивай людей приговоренных к смерти". Как-то десятерых преступников выстроили в линию, и Кацусигэ сносил одну голову за другой, прикончив так девятерых. Подойдя к десятому, князь отметил, что обреченный на смерть - цветущий юноша, и сказал: "Утомился я нынче. Последнему оставляю жизнь". И жизнь человека была спасена!"

В России немыслим князь, собственноручно исполняющий обязанности палача "из любви к искусству" (Петра I не будем вспоминать, поскольку он был просвещенным, цивилизованным и т.п. западником), и милосердный московский властелин на Пасху после богослужения шел в темницу и одаривал заключенных кушаньями со своего стола прежде, чем садился разговляться сам.
Конечно, русский люд мог затравить татарских послов собаками, да и друг к другу во время усобиц относился достаточно жестоко, но вырезать печень у пленных "в живую", и есть ее сырьем, дабы приобщиться к жизненной силе побежденных, - такая восточная идея даже кромешникам в голову не приходила.

Суть русской ратной традиции выражена св. благоверным князем Александром Невским: "Не в силе Бог, а в правде!", и путь воина в России был путем религиозного послушания по словам: "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Ин. 15, 13). Победа или поражение не были только итогом собственных усилий, плодом мастерства и энергии воинов, таланта и прозорливости полководцев. По грехам врагов поражал их Господь нашим оружием, по грехам Руси склонял ее перед неприятелем, - так воспринимали итоги сражений современники, так поведали о них потомкам.

Была, конечно, преемственная техника рубки и стрельбы из лука, тактика скрадывания в лесу или конной заставы в диком поле, был фирменный штыковой бой чудо богатырей Суворова. Но не в технике рубки, не в баклановской шашке, не в пластунском умении взять языка в немыслимом месте, не в экстатической разрядке масленничного стеночного боя жила духовная струя русской воинской традиции. Говорили: "Француз боек, да русский стоек", но нельзя же всерьез считать, что стойкость наших солдат оттого проистекает, что "робятушки наши на ржанине вскормлены". Любой из представителей отечественной воинской традиции, - а к ним причислим и литовца Довмонта, 33 года мечом и талантом полководца, после смерти и доныне - святыми молитвами свомим ограждавшего Псков, и литовских же князей, стоявших с Боброком в засадном полку, и касимовских татар, и черемиса Шереметева, и князя Багратиони, - любой осознавал себя солдатом великой идеи, отдавшим свою жизненный порыв духовному полю православного государства. Не обязательно это осознание становилось четко аргументированным мировоззрением, - далеко не всегда человек может объяснить другому это глубинное чувство, дающее ощущение правоты, истинности своего пути. Специфически русским в нашей воинской традиции был только ее носитель. Издревле и по сей день, - если у человека русское восприятие мира и своего места в нем, русский стереотип поведения, то пусть он по маме немец, а по папе грек, - из него выйдет именно русский воин (даже если у него второй дан по годзю-рю).

Поэтому, мне кажется, необоснованными и по мотивации авторов, и по способам реализации представляются современные попытки "возрождения" традиционных воинских искусств России, - работа идет в искаженном идейном пространстве мифологемы, в ответ на мнимый "вызов Востока", почти исключительно в области формы.
В первом приближении мотивация формулируется так: раз на Востоке есть множество стилей, тысячи школ с многовековой, чуть ли не тысячелетней традицией, со специфически восточной техникой, - обилием ударов ногами, работой по биоактивным точкам, колотьем кирпичей, сложными психотехниками, доходящими до магии, раз это так непобедимо выглядит на видео, - должны быть и в России некие особые, непохожие на китайско-японские линии воинских искусств, уходящие в прошлый век или в прошлое тысячелетие. И коль скоро восстановим форму, в которой якобы передавалась традиция, возродим и традицию, заглушенную то ли большевистскими русофобами, то ли ортодоксальными церковниками. По идее - это измерение нашей военно-исторической реальности китайским аршином западного производства, непонимание сути боевого искусства.

Любая жизнеспособная система внутренне непротиворечива. Только мощный исходный духовный импульс позволяет сформулировать непротиворечивую систему, когда новое понимание сути единоборства находит новые слова и категории, рождает технику и тактику, методику тренировок и способы разгрузки. Кропотливо подбирая с бору по сосенке сногсшибательные (и обязательно непохожие на ученические японские) приемчики невозможно создать жизнеспособный стиль. Именно создать, а не возродить, поскольку прежние методы воспитания воина или способы коллективного пережигания "дурной силушки" сегодня неестественны. Представить сегодня "стенку" на масленницу невозможно, поскольку даже всегдашние подростковые стычки район на район нынче превратились в репетиции войн за сферы влияния, моложежные группировки - в прообразы банд. Смрад шоу-бизнеса устойчиво завис над всеми видами единоборств; телевидение и спонсоры, а не народный здравый смысл и уважение к соседям-соперникам, будут диктовать условия боя.

Тяжкий труд формального воссоздания "русских" стилей, развития искусственного мира асфальтового язычества и асфальтового казачества, штудирование летописей в поисках не высот духа, а стоек и ударов, не дает возможности обнаружить живую традицию боя, никогда не умиравшую, не способную прерваться. Традиция ведь настолько реальна, насколько наполняет души наших современников. Если она будоражит и возвышает дух, не будем требовать от нее и практических рекомендаций.

Вспомним не только пословицу "Казак на добычу летит как ангел на небо", - еще и то, что десятая часть добытого шла царю, десятая на храм, десятая самим казакам, а семь десятых вдовам и сиротам погибших. Зная о сожженных польских и турецких городах, зная о спаленном в 1618 году Сагайдачным и его запорожцами Ельце, о вырезанных русских младенцах, в первую голову вспомним Ермака и присоединенную к империи Сибирь, Хабарова и бои с маньчжурами на Амуре, девяностодневное "Азовское осадное сидение" неполных шести тысяч казаков против трехсот тысяч турок, казачьих коней в Париже и Берлине, казачьи могилы в Боснии и Приднестровье, вспомним надпись на знамени легендарного рубаки Бакланова: "Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь".
Не нужно изобретать "Казачий Спас" заново, поскольку он не умирал, не форма с лампасами и не формальные упражнения на основе танца "казачок" хранят духовную струю традиции. Людям, запускавшим с собственной спины, покрытой матрасом, ракету "Алазань" по румынам, не нужны, безлошадным, нагайки, не добавят им неуязвимости наговоры и "здрава".

Конечно, рубить лозу и набивать кулаки необходимо, но наука, как говорил К.Леонтьев, "должна развиваться в духе глубокого презрения к своей пользе". Поэтому путь русский боевой стиль будет новоделом преподавателя механики или художника, лишь бы ученики правильно понимали важность техники и неизмеримо большую значимость духовной традиции, становились прежде русскими православными патриотами, а затем уже воинами. Новые времена требуют новых слов, новых форм, и единственным критерием приемлемости системы будет соответствие духу нашей традиции. Не общеарийской, не древнеславянской, не казачьей, тверской или питерской, - поскольку существовать и развиваться она должна в душах русских людей эпохи обвальной информационной усредненности, дестабилизирующей масс-культуры, противостоять которой способна не реликтовая языческая, не субэтническая, не районная культуры сохранения, выживания (а значит - ограниченности, отказа от великого удела Руси), - только всепобеждающая духовность Преображения, стяжания Духа Святаго, жертвенной святости "положивших душу за други своя".

Реально ли это, останется ли русский солдат и дальше воином Христовым? Некрещенный пленный парнишка, зарезанный за отказ стать мусульманином, иеромонах, подстреленный и растертый колесами бронетранспортера у Дома Советов, и даже явно принадлежащие к "братве" ребята с литыми плечами и дублеными загривками, склоняющиеся в земном поклоне перед ракой с мощами преподобного Сергия Радонежского (их подвиги и всеискупающая смерть - еще впереди), - заставляют думать, что это так.

У аффтара чрезмерно большое ИМнХО "Аппелируя к разуму, самому, пожалуй, убогому и ненадежному инструменту сознания, фальшивые мифы современности делают людей безрассудными, лестью толкают "мерило всех вещей и смысл мироздания" к истощению и гибели." Гигант!

Надо же..А я думал никто не станет читать)))
ЗЫ: мне какие-то моменты не ясны, но с автором согласен, ибо в своё время эта статейка здорово дала по мозгам)))))(и возмутила до глубины души))Но время идёт)))))

УТАМАН СНЯЛ СЕРУ ШАПКУ...

Прародителя современного русского воинского искусства следует искать в дремучей бездне тысячелетий, ибо если исходить из выражения «Боевое искусство — душа народа», то корни русской боевой культуры надо искать в тех глубинах истории, когда складывались особенности протославянской, славянской, а затем русской нации.

В далеком дохристианском прошлом уже существовали два основных направления в отечественной боевой культуре, сохранившихся до нашего времени. Народ, вынужденный одновременно сражаться и созидать, выработал два общественных института, способных обеспечить безопасность страны: воины — профессионалы-дружинники и вои — воины-труженики: казаки и ополченцы. Здесь мы будем говорить прежде всего о воях-ополченцах, поскольку именно эту традицию исповедуем и представляем.

Воинская культура воев наиболее архаична, так как такой институт самообороны рода возник раньше регулярных воинских формирований. Об этом же свидетельствуют древние аграрные языческие представления о мире, сохранившиеся в культуре воев.
Поскольку род не мог позволить себе роскошь содержать воинов-профессионалов, община выработала уникальный способ подготовки бойцов, не отрывая их от обязательного крестьянского труда. С самого раннего детства в мужчине воспитывался необходимый для бойца комплекс навыков. Это происходило в боевых играх, бойцовских обрядах, специальных упражнениях и в труде. Как бы итогом проверки бойцовской подготовки были кулачные и палочные бои. Нравственные и философские представления о бойце-труженике были выработаны в глубокой древности. Редкие языческие праздники обходились без кулачного боя, строго регламентированного и ритуализированного.

В основе образа идеального воина лежал миф о герое Интре или Индрике. победившем мирового Змея, символизирующего зло. Всадник Индрик, восседающий на белом единороге, воплощал в себе добродетели воя — доблесть, отсутствие эгоизма, жертвенность. Не думая о себе, он пошел на битву со Змеем, чтобы освободить сдерживаемый Змеем родник живой воды и спасти мир от гибели, утвердить в мире правду.

Когда христианство стало на Руси официальной религией, отношения между язычеством и православием обострились, что повлекло за собой запрет на все дохристианское: ведунство, скоморошество, обрядность; в этот разряд попали и кулачные бои. В Музее древнего тверского города Кашина сохранилась проповедь против кулачного боя — документ противостояния двух идеологий.
Древние культуры разрушаются с трудом, поэтому христианство на Руси начало невольно усваивать лучшее из духовной традиции дохристианской эпохи, и вскоре святой Георгий Победоносец, всадник на белом коне, попирающий копьем адского Змея, стал символом русского православного воинства, с успехом заменив героя Индрика.

Такая преемственность наблюдается повсеместно. С трудом и кровью, но все-таки ужились на Руси две духовные традиции, словно Ветхий и Новый заветы. Самой крупной боевой структурой крестьянской общины была мужская воинская корпорация, которая называлась «партия». Обычно одна деревня имела одну «партию», но бывали и исключения; в некоторых селениях концы или посады обособлялись. «Партии» нескольких деревень объединялись в союз, который назывался «округ»…

Составляли «партию», как правило, зрелые мужики, начиная с 18 лет. Прежде чем быть принятым в мужской союз, мальчик должен был пройти школу бойца в детских объединениях- «беседах», которых могло быть от двух до пяти в каждой деревне. Маленькие ребятишки учились там борьбе, метанию, играли в прятки, бегали наперегонки и т.п. «Беседы» постарше заменяли состязания в борьбе кулачными и палочными боями, где прикладной характер был выражен ярче.
Рос юноша, росли его бойцовские навыки, и вот наступало время перевода бойца из «беседы» в «партию». Этот момент был долгожданный для юноши.

На кулачных состязаниях детские бои предваряли бои взрослых, и старшее поколение имело возможность наблюдать рост мастерства молодёжи. Если старшие считали, что тот или иной боец созрел для перевода в «партию», то несколько мужчин приходили вечером на юношескую «беседу». Проходя несколько раз перед парнями, как бы выбирали – кого забрать с собой.
И хотя всё было давно решено, каждый кандидат должен был понервничать. Эта часть ритуала вводилась для того , чтобы каждый юноша задумался: достоин я уже или нет, и если нет, то почему?
Следующим действием обряда был собственно «перевод».

Остановившись перед выбранным бойцом, мужики набрасывали ему на шею вышитый рушник, затягивали на шее и, взявшись за концы, уводили парня из «беседы».
В древнерусских обрядах рушник – вещь священная, связанная с Богом и предками, символ «Млечного Пути» - «пути прародителей». Накидывание полотенца на шею петлёй значило, что юноша повязан со своим родом и готов идти по пути отцов, и в следующий момент он уже идёт по пути мужчины, из детства в зрелость, из «беседы» в «партию».

«Партия» была явлением , концентрирующим в своей среде обычаи и предания воев, развивающим древние традиции.
Все бойцы считались равными друг другу, побратейничками, товарищами. На общей сходке выбирали себе Утамана из самых уважаемых бойцов, но не обязательно по силе, но, непременно, по уму и по чести. К кандидатуре Утамана относились очень щепетильно, ибо он имел право «положить шапку», то есть призвать воев к бою насмерть, без отступления:

Утаман снял серу шапку
Да на землю положил,
Вынул ножик воронёный
И сказал – не побежим!

Побратейнички, выбравшие Утамана, обязаны были подчиняться его приказам в боевой обстановке. А во время войны прав он имел много.
Если личность Утамана не удовлетворяла товарищество, то его снимали и ставили нового, но только в мирное время.
К Утаману предъявлялись очень высокие требования, но если он исполнял их, то и уважение и преданность побратейничков не имели границ.

Утаман у нас молоденький,
Не выдадим его,
Семерых в могилу сгоним,
За него за одного.

Из своего товарищества Утаман выбирал двух помощников, перед ним они отвечали за правый и левый фланги стеношного строя, а перед побратейничками - за жизнь Утамана.

Утаман наш в серой шапке,
Мы его помощники,
А кто тронет Утамана,
Засверкают ножики.

Вся «партия» делилась на тройки - «списсы» (что значит копья), в которых был ведущий и два ведомых. В случае изоляции от «партии», «списса» представляла собой весьма эффективную мобильную боевую единицу, способную само¬стоятельно вести бой и принимать решения…

Важным компонентом стеношного боя были надёжа-бойцы: крупные, выносливые, хорошо обученные вои, которые, как столбы в изгороди, в случае прорыва стенки должны были оставаться на месте, сдерживая прорыв.
Очень важная роль отводилась музыканту, знатоку боевых наигрышей и воинских припевок «под драку». Он не только поднимал боевой дух, но и регламентировал поведение бойцов, исполняя припевки с теми или иными заповедями воев:

Режьте тело, режьте бело,
Режьте грудь напополам,
Маво верного товарища
В обидушку не дам.

Заиграйте мне «под драку»
Пора драку начинать,
Неприятели собравши
Хочут головы ломать.

Функция самообороны была едва ли не самой главной, которая возлагалась на плечи «партии».
Интересно, что тактика стеношного соступа, распространённого повсеместно на Руси, использовалась русским войском как одна из основных, вплоть до 15 века, а позднее сохранилась в рукопашных боях и применялась постоянно, включая Великую Отечественную войну.

Собранное со всей Руси войско ополченцев было хорошо организованным, обученным тактике и приёмам боя, закалённым в кулачных и стеношных боях. Не случайно именно вои сдержали основной натиск татарского войска на Куликовом поле, они же отличились на Чудском озере наравне с боярами. Таких примеров не перечесть.

Помимо защиты Родины, «партия» во главе с Утаманом выполняла полицейские функции внутри общины и округа (округ возглавлялся выборным Окружным Утаманом), следила за татьбой и нравственностью.
Отличительной чертой кулачного бойца-воя было использование ритуальной символики в одежде, поведении и ношении оружия – ножа или кинжала.

Нож был символом мужского достоинства, атрибут чести и вольности воя. В 30-х годах нашего века после указа об уголовной ответственности за ношение холодного оружия вои предпочитали прятать поясные ножи под брюками, а засапожные глубоко в голенища – решались рисковать, но не расставаться с символом своего качества.

Нож ковался специально для боя и больше нигде в хозяйстве не использовался.. Применение ножа в бою разрешалось только в ситуации , реально опасной для жизни. Необоснованное использование этого оружия или угроза им считались делом, недостойным воя.
Вообще вои не любили демонстрировать оружие даже во время боя; нож или кистень прятали, наносили им удары неожиданно и прятали снова.

Боевой ножик имел характерную форму, и, как правило, ручка его, а часто и ножны тоже украшались. Помимо боя, нож разрешалось использовать в бойцовских ритуалах наряду с бойцовской палкой – треской.

Треска – второе по значимости традиционное оружие воя, наравне с кистенем и лаской (клинок на короткой, 1-метровой палке). Её изготавливали из специальных пород дерева,ожигали на костре, после чего по чёрному тону наносили заклинательные узоры воинской символики. Про оружие слагались легенды, его воспевали в припевках:

Ой, побратейнички ,на нас
Ножики наточены.
Ой, побратейнички, на них
Кинжалы позолочены.

Ты кинжал мой воронёный
Всему округу гроза
Из-за тебя заворонённого
Я не бегал ни раза.

Моя треска обожжёна
Бьёт , как ей положено.
Был бы враг сейчас живой,
Когда б не вынул ножика.

Выполняя кулачные обряды для выражения своих намерений, вой использовал знаковую систему в одежде. Например, шапка, надетая на затылок, и спущенный с левого плеча рукав(как у гусар) символизировали вызов поединщика.

Шапка, надвинутая на глаза, означала: «Я не участвую в обряде». Шапка ровно на середине: «официальное серьёзное настроение». Утаман снял шапку и положил на дороу: «Всем стоять насмерть!». Шапка, сдвинутая набок: «лихость , озорство, удаль»
Многие из этих символов использовались на поле брани. Так, ритуальное обнажение торса во время обряда «Бузы» обозначало открытость всем опасностям мира, небоязнь смерти. Тот же самый жест мы можем найти в «Повести временных лет» у воинов Святослава, готовившихся сражаться насмерть: «мёртвые бо срама не имут».

Все ритуальные действия были проникнуты глубоким смыслом. Роль играло время, место проведения обряда, движения и позы бойцов. Можно выделить четыре характерных, священ¬ных места, на которых вой совершали свои обряды, в том числе и кулачный бой.
Как круг, так и крест занимают центральное место в символике аграрной религии. (Окладников А. П., Запорожская В. Д. Петроглифы Забайкалья. Ч. 2.— С. 103.) Существовал бой на крестах. Крестами назывались перекрестки дорог. Со времен язычества в этих местах выполнялись обряды не только бойцовские, но и гадания, волхования.
Для бойцовского обряда крест — это символ четырех последовательных изменений времени, сторон света, перепутья, выбора дороги и пересечения двух противоположностей, сливающихся в одно общее качество в месте пересечения. К тому же считалось, что на крестах любят собираться предки и присутствовать на бойцовских праздниках, наблюдая способность своего рода к жизни и борьбе.

Обычно для обряда выбирались кресты вдали от селения, где-нибудь в лесу. Чаще всего это место было постоянным: поколение за поколением ходили сюда бойцы побиться, да и погулять. На бой приходили чаще две, реже три «партии» и сходились на крестах, либо в кулачном, либо в палочном бое. Победившая «партия» получала право для своей деревни справлять праздник на крестах — плясать, веселиться, петь. Проигравшие обязаны были покинуть священное место.

Во многом близки друг другу обычаи биться на горках (часто курганах), замерзших реках и на мостах. В древнерусской мифологической традиции гора, река Смородина и Колинов мост являлись образом преграды, встающей после смерти на пути воина в светлое царство Вирий, когда душа бойца отправлялась в мир иной, к предкам. На этих преградах воин должен был в бою со злом доказать свое право войти в Светлый мир. Кулачные бои в этих местах как бы моделировали путь воина в мире невидимом.

Как же совершались сами обряды? По всей территории Руси обряды воев были во многом сходны, но было немало территориальных особенностей. Расскажем здесь только об обряде «Бузы» одного из направлений боевой традиции воев, распространенного на территории Тверского Верхневолжья. На территории. которую раньше населяли славянские племена кривичей, направление боевой культуры воев отличается общими, очень близкими принципами боя и родственной обрядностью. Поэтому многое из того, что будет говориться о «Бузе», можно отнести и к псковскому «Скобарю», новгородской «Собаке», вологодскому «Веселому». (Территориальная привязка относительна: в некоторых областях можно встретить сразу несколько названий, хотя направления родственные.)…

Обрядовая боевая практика «Бузы»неразрывно связана со специфическим наигрышем с одноименным названием, под который исполнялся особый ритуальный танец и происходил бой. Он состоял как бы из трёх этапов.

Вызов на бой. Под наигрыш «Буза» в круг выходил боец с ножом и начинал исполнять ритуальный танец. Совершив набор необходимых движений, он подходил к выбранному поединщику(не переставая «бузиться») и втыкал перед ним в землю нож. Если боец принимал вызов, то выходил в круг и начинал «бузиться» напротив противника.

«На задор». Один из поединщиков мог предложить более жёсткую манеру боя, чем обычный обрядовый бой. Для этого он снимал с себя рубаху, обнажив торс. Оголение по пояс – знак бесстрашия и открытости любым неожиданностям и опасностям. Если противник принимал вызов, он повторял действия партнёра, если нет, то оставался в рубахе, в этом случае обнажившийся обязан был биться по обычным правилам. После выяснения намерений бойцы приступали к обрядовому «задору». Продолжая плясать, они начинали толкаться грудью, локтями, предплечьями, коленями: здесь важно обмануть противника, заставить его «провалиться» в тебя во времятолчка и подтолкнуть его, выводя из равновесия. Цель этого этапа обряда – заставить противника перевести бой «в толчки», в кулачный, спровоцировать соперника на удар.

«Буза». Это следующий этап — контактный бой, который мог продолжаться до первой крови, до падения, до вытеснения противника с поля, до демонстрации явного преимущества.
Стеношный бой проходил по той же схеме, но его предварял поединок Утаманов, а потом, по сигналу — свистку одного из Утаманов,— сходились на соступ «партии». Все вышесказанное относится и к палочным боям. Часто во время обрядов практиковался бой безоружного против вооруженного треской, ножом или лаской. Согласно критериям, вооруженный и безоружный боец равны в шансах, но, чтобы невольно не нанести тяжких повреждений при совершении обряда, боец, вооружен¬ный ножом или лаской, не наносил колющих ударов — только рубящие.

Самым сложным обрядом был бой «втемную», часто безоружного против вооруженного холодным оружием, а также на равных — оба с холодным оружием. В этих случаях нередко случались тяжелые ранения и смертельные исходы. Обычно это происходило в помещении в темное время суток. Самое трудное, как говорят старики, это не столько почувствовать атаку противника, защититься и контратаковать, сколько чувствовать, где свои и где чужие. Из-за высокого травматизма бой «втемную» проводился редко, но не исчезал из традиции.

Все движения, которыми сопровождалась «Буза», кодируемые в боевом танце, помимо прикладного значения, обладали скрытым магическим смыслом и тесно связаны с мифологией...

Частое топанье- обмен ярою с матерью сырой землёй- означает проявление альтруизма: я бескорыстно отдаю земле свою энергию, а она за бескорыстие возвращает ее сторицей.

Топанье на одном месте – моя земля, стою на своём – знак и действие утверждения.

Покач – разбалансированное покачивание корпуса – следование меняющимся крайностям в природе.

Шаг – перетекание сподогнутыми коленями и расслабленным корпусом – негрубость, способность пластично принимать изменения природной среды.

Круговые движения – согласованность с естественнымиприродными циклами: сменой времен года, дня и ночи, движением солнца по небу итд.

Спиральные движения -, отдающие и накапливающие энергию, - соответствие двум противоположным природным явлениям – поглощению и выделению, эгоизму и альтруизму и третьему состоянию – обмену.

Весьма большую роль играет психологический фон обряда «Бузы» - восприятие, смещённое как бы в новый , иной план бытия с иным ощущением мира, времени и пространства. Без входа в это состояние традиция теряет смысл.
Своеобразна философско-мифологическая традиция «Бузы», хотя она и базируется на фундаменте общерусской воинской культуры. Вот какая существует легенда.

До сотворения мира он выглядел, как Черное море смерти без конца и края, плещущееся вокруг двух мировых деревьев жизни, стоящих среди воды — небытия. И вот однажды Бог послал на эти деревья двух птиц, повелев им сотворить мир, чем они успешно занялись и исполнили приказанное с красотой и аккуратностью. Но, закончив дело, одна птица повздорила с другой: она хотела быть хозяйкой в этом мире и управлять им единолично, позабыв, что была лишь посланцем Бога, о чем ей не преминула напомнить другая птица.Склочница ничего не хотела слушать и предложила сражаться, а поскольку птицы не могли биться друг с другом, то они высекли из белого горюй-камня по искре, которые воплотились в воинства. Так возникли Правда и Кривда и их рати.
В этом сражении воинство Правды победило Кривду, но Правда не стала управлять землей, так как земля не принадлежала ей. А поверженная рать Кривды была приговорена искупать свою вину служением на земле — так появились домовые, водяные, лешие и др. Прошло время, и Кривда снова вызвала Правду на бой: теперь она хотела владеть небом. Воплотившись в волков, они начали бой, который опять выиграла Правда.

Пошла Правда на Небеса
К самому Царю Небесному.
А Кривда пошла у нас вся, по всей Земле;
По всей Земле, по всей Русской,
Она пала нам всем на ретивое сердце.
Оттого у нас в Мире стало Правды нет:
Стали беззакония великия.
От Кривды Земля всколыбалася.
От Кривды стал народ неправильный,
Неправильный стал, злопамятный;
Друг друга поесть хотят.

Центральной темой нравственной философии русского воинского искусства стала борьба с Кривдой на земле и утверждение Правды, причем бой должен вестись и в физическом и в душевном плане бытия.

Кто будет Кривдой жить,
Тот отчаянный от Господа,
Та душа не наследует себе Царства Небесного;
А кто будет Правдой жить,
Тот причаянный по Господу,
Та душа наследует себе Царство Небесное.

Эти строки взяты из «Голубиной книги» — древнего эпического стиха. С незапамятных времен символ боя Кривды и Правды — два сцепившихся волка — стали «эмблемой» русского воинского мировоззрения.

Одно из наиболее ранних известных изображений дерущихся волков можно обнаружить на большом турьем роге из Черной Могилы, датированного приблизительно 945—959 г. Рог был положен в погребение двум воинам-князьям, видимо, как символ их воинского достоинства.

Задача каждого бойца — утвердить на земле Правду. Для этого ему необходимо убить зверя Кривды в себе и вокруг себя, только после этого он сможет войти в Царствие Небесное или (по языческой традиции) пройти над рекой Смородиной (смор — смерть — Убивающая) по Колинову мосту (коло — круг, цикл новой жизни в новом качестве), победить Змея, охраняющего мост, ведущий на остров Буян. не сорваться в реку небытия — Смородину. Сделать это может только человек, способный на самопожертвование, лишенный корысти и эгоизма,— Иван Дурак, крестьянский сын. Как же может победить вой Кривду, воплощенную в волке (у нас, на Земле) или в Змее Горыныче (у чертогов вирия, на грани миров)? Только следуя по пути Правды.

Правда ушла с земли к Богу, но оставила сильного помощника, который, утверждая на земле Правду, помогает нам разбираться, где Кривда, где ее нет. Это явление, доносящее до нас весть с небес от Бога. называют совестью. С помощью совести человек может научиться жить в ладу с Миром, Богом, родом. Пробуждая в себе ощущение справедливости, боец сверяет себя с космическим законом Правды, и если живет по совести, то получает помощь от Бога, усиливает свои возможности.

Совесть — естественный закон (Преподобный авва Дорофей, Поучение 3, о совести), это закон, заложенный в нас изначально, биологически, как закон самосохранения и продолжения рода. Все позднейшие попытки создать письменный закон путем логических измышлений являются искусственными и несовершенными. Согласно традиции логическое обоснование — оправдание поступка — является неправдой, ибо правда, выраженная в совести,— это абсолютная данность, такое же естественное и реальное ощущение, как жажда или бодрость.

Сигнал о нечистой совести идет прямо от сердца, минуя ум, его чувствуешь, как холод или тепло, и его не нужно обосновывать. Если после этого ощущения человек начинает подыскивать аргументы в свое оправдание, значит, он попадает под власть Кривды.

Голос Правды — ощущение совести — от сердца.
Голос Кривды — оправдывание себя перед собой — от ума.

В язычестве развитие человеческого (Божьего) — в человеке рассматривалось как непрерывная цепь поступков, из прошлого в будущее, из жизни в жизнь. Цель человеческой жизни — прожить ее достойно, чтобы в результате набора определенного комплекса добродетели вступить на благословенную твердь острова Буяна — приблизиться к Богу.

Выбор поступка в каждой ситуации — это выбор своего шага на лестнице восхождения к Богу. Жизнь вообще рассматривалась как путь по лестнице, и каждый поступок либо поднимает человека на ступень или несколько ступеней к Свету, либо опускает его вниз — к Тьме. Поэтому особое место в нашей традиции занимало понятие Подвига. Не шажка по лестнице, а сильного сдвига, прыжка, приближающего к Богу. Подвиг бывает гражданский, монашеский, воинский и т. д. Смысл подвига вообще — самоотречение и жертвенность. Это обязательное условие подвига.

Подвиг воинский хорошо укладывается в принцип «сам погибай, а товарища выручай». Это порыв осененный угрозой жизни, когда собственное «я» пропадает, уходит на второй план, отождествляется с понятием «мы», «Родина», «друг», причём после отождествления ощущение «я» полностью вытесняется восприятием «мы».
Переживания воя не о себе, а о товарищах, Родине, идее. Вот в таком состоянии и бросались на дзоты, подрывали себя гранатами, замыкали своим телом электропровода.

Для того, чтобы определить подкрадывающуюся Кривду, русская духовная традиция обучала последователей различать этапы овладения сердцем, идеей.
Например, монах-«молчальник» Нил Сорский (1433-1508) выделял такие этапы:

1. Прилог (помысел и образ прост или мысль на ум приходит).
2. Сочетание (принятие помысла или образа).
3. Сложение (приклонение души к помыслу или образу).
4. Пленение (когда пленён будет ум помыслами).
5. Страсть (когда человек постоянно обуреваем страстными помыслами).

Страстных помыслов выделялось восемь:
1. Чревообъястный 5. Печальный
2.Блудный 6.Уныние
3.Сребролюбивый 7. Тщеславие
4.Гневный 8. Гордостный

Дурной образ , или помысел, завоёвывает ум человеческий не сразу, а по этим этапам. Зная их, можно противиться Кривде.Услышав сигнал от совести, человек должен определить характер развивающегося порока и степень его развитости, после чего избавиться от лап Кривды. Таким образом бойцовский уровень воя определяется степенью его свободы от влияния Кривды в сочетании с техникой боя.

Поскольку мировоззрения воя формировалось в сочеиании с крестьянским и ремесленным трудом, его нравственный идеал несколько отличался от идеала воина-профессионала.
Профессиональные воины имели возможность не только постоянно упражняться в боевых навыках, но вдобавок были оторваны от семей, а зачастую семей не создавали. Дружинно-княжеская идеология складывалась внутри мужского коллектива, который был во многом изолирован от проблем житейских, оторван от очага.
Вот в этом явлении оторванности от семьи одних и существовании для семьи-очага-рода других и кроется причина, породившая идеологические отличия двух родственных направлений боевого искусства — воя и профессионала. Труд рассматривался воями как основа для овладения боевым искусством. Трудовой навык — динамический и психологический — ложился в основу навыка бойцовского.

Таким образом, совершенствование в труде приводило к росту мастерства воя в рукопашном бою.
В этой системе воспитания бойца подготовкой к бою становились не только специальные упражнения, как бы мы сказали теперь — тренировки, но и вся жизнь во всем ее многообразии. Правильно было бы говорить иначе, не «вся жизнь — это подготовка к бою», а так: «бой — это одно из проявлений жизни», он проходит по тем же законам, что и жизнь, поэтому его нельзя вырывать из жизни. Нужно продолжать познавать мир через бой, как через труд или песню. Такой подход оправдывал себя. Ведь вою, как и казаку, нужно было уходить от плуга на брань, а потом опять возвращаться к земле. И на протяжении жизни так могло быть не раз.
И самое серьезное, пожалуй, в таком образе жизни — это уметь переключаться с войны на труд и обратно, не сойти с ума, не потерять интерес к жизни, к созиданию.

В отличие от восточных монастырских единоборств, где достойной считалась любовь отвлеченная, т. е. ко всему вообще и ни к кому конкретно, у воев во главу угла мировоззрения ставилась любовь, причем любовь активная, эмоциональная, любовь к своему Богу, своей вере, родной земле, женщине, роду — вот опора русского воинского духа.

Именно стремление защитить Отечество, веру, мать, любимую от поругания и глумления — вот в чем вечная сила русского бойца, и чем сильнее он любит женственное, рождающее начало своей земли, воплощающееся в матери или в любимой женщине, тем тверже становится мужчина на поле брани, тем сильнее ему помогает мать сыра земля. Боец начинает генерировать в себе силу своего рода, воплощать собой и повторять в себе образ лучших своих предков — таков собирательный портрет воина-защитника, богатыря.
Если на Востоке зачастую запрещалось бойцу иметь жену, дабы не растрачивать жизненную энергию, то на Руси полноценным воем считался мужчина, имеющий любимую женщину, а лучше — жену и детей. Именно семья считалась тем родником, из которого вой пил живую воду родовой силы, именно в ней воплощалась вживе идея Родины-Матери.

Само-собой, что идеология бойца, ориентированного на защиту, а не на нападение, очень высоко поднимала значение созидательного труда. Именно для этого живет человек. Сама война рассматривалась воями не как нечто приносящее доход, то, к чему надо стремиться, а как продолжение работы по созиданию Мира — оборона земли от разрушения и очищения ее от скверны. Труд считался залогом Правды, а трудовое движение — движением праведного боя. Вспомним: именно Иван - крестьянский сын, защищая Русь, побеждает Змея Горыныча — Кривду…

Довольно интересные поэтико-философские образцы культуры воев сложились вокруг понимания слова «Буза».
«Бузовка» - плётка, гибкое, хлёсткое оружие. Движения в «Бузе» хлёстские и расслабленныне, подобные ударам плети. «Бузовкой» также называется одно из базовых движений техники.
«Буза» - молодое пиво, слабоалкогольный напиток. Движения в «Бузе» раскоординированы, механикой напоминают движения пьяного человека.. «Бузится» - так говорят о пиве, когда оно бродит. Исполняя обрядовые движения «Бузы», войдя в необходимое психофизическое состояние тело начинает чувствовать нечто подобное брожению – приятное ощущение, как будто по всему телу расходятся ярые пузырьки, приятно тонизируя и создавая игривое, озорное, удалое настроение.
«Бузовать» - безудержно расти, так говорят о дереве. Ощущение разливания свежей силы по всему телу описать трудно. Кажется, что сила разбрызгивается вокруг тебя, удлиняет руки, как ветки растущего дерева. «Бузовая « земля – плодородная, дающая силы.
Обрядом «Бузы» излечиваются легкие недомогания: головная боль, боль от ушибов и порезов, снимается вялость, понижается температура, известны случаи прекращения зубной боли, восстанавливается общий энергобаланс, снимаются стрессы…

ТЕХНИКА
Самым важным, фундаментальным теоретическим принципом «Бузы» является отказ от жестких форм — приемов и ударов. Работа проходит по определенным канонам — принципам, которые гарантируют успешное действие. Невозможно заранее подготовить приемы на все ситуации, которые подстерегают нас в жизни, но можно научить «тело думать», т. е. находить выход из складывающихся внезапных ситуаций. Это достигается многократными упражнениями по использованию принципов в неожиданных ситуациях. На тренировке ставится тактическая задача и не оговаривается от какого именно удара будет защищаться боец, атаки не должны повторяться. Когда приходит овладение грамотной импровизацией, бойцу все равно каким способом на него будут нападать.
Такой или подобный подход в обучении свойствен большинству видов русских прикладных единоборств.

Особое, собственно «Бузовское», в технике — это прежде всего «пьяность». На фоне общего расслабления и особого психофизического состояния боец двигается, напоминая движениями подвыпившего человека, движения выглядят разбалансированными неуправляемыми, чередуются хлесткие всплески с медлительными покачиваниями. В это время в теле появляется ощущение приятной зудящей подобранности, наподобие того, что должно чувствовать пиво во время интенсивного брожения. Про такое пиво, как и про такое ощущение, говорят «заиграло». Этим словом пользуемся как термином.

В технике отсутствует понятие стоек, т. к. считается, что движения не должны прерываться. Существует представление о двух крайних положениях тела. Это максимально раскрытое «петух» и максимально закрытое — «медведь» — «рамка». Первое движение характеризуется выплеском, второе — генерацией энергии. Перемещение осуществляется по инерции, если нога движется наружу, то ставится на пятку, если внутрь, то на носок, если движется строго вперед и строго назад, то положение стопы произвольное — в зависимости от ситуации. Нанесение удара часто сопровождается топаньем. Боец должен отдавать матери — сырой земле свою энергию через топанье, за что она воздаст сторицей тут же.

Еще одна особенность: движения должны быть экономичны и функциональны, не должно быть движения ради движения.
Очень важным является понятие о складывании движений или «волна». В момент любого действия должен быть вовлечен весь организм как целостная система. Защита — это способ избегнуть поражения. В «Бузе» отдается предпочтение уверткам, во время которых боец выходит из плоскости, в которой противник проводит атаку, а следовательно, избегает поражения. «...Когда уклоняешься от удара, не отходи, а наоборот, к нему липни, чтоб удобно ответить было...» (из наставлений деда — кулачного бойца).
Другой способ защиты — фехтование на руках и ногах, Когда ударом «пересекаешь» удар противника. Не блок, а такой способ защиты, когда одним и тем же движением и удар наносишь, и пресекаешь атаку.

Контратакуют противника на его же движении, обращают силу его движения против него самого: либо ставя ему «подставки» (локоть, колено, кулак и т. д.) на встречном движении, на которые он «нарывается» и «разбивается», либо выходят из зоны поражения и движениями, сонаправленными с движениями противника, развивают идею его атаки до абсурда, в результате чего он либо просто падает, либо разбивается о подставку. Обычно эти действия сочетаются.
Существуют два вида поединка: бой игровой и бой реальный, «увечный». В бою игровом используются «пересекания» и увертки без подставок, исключается направленный вход броском — «сшибка».

Бой реальный направлен на уничтожение противника, выведение его из строя и не случайно носит название «увечный».В нем используются максимально эффективные и минимально энергоемкие способы поражения.

Удары делятся на две основные группы: 1) направленные вовнутрь (закрывающие) — «запашка» и 2) направленные наружу (открывающие) — «отмашка».
В своем крайнем выражении они воплощаются в положениях «медведь» и «петух». Все удары и движения имеют спиралевидную или округлую форму. Тело постоянно расслаблено, во время удара (момента контакта) хлесткой рукой ставится энергетический акцент, без мышечного напряжения. Удары руками и ногами делятся по шарнирности: «с крыла» — с плеча, с локтя, с кисти.

Часто удар сочетает в себе не только комбинацию («с крыла» + с локтя + с кисти), но и + движение всего тела. Во время некоторых ударов происходит встряхивание всего тела, что переводит волновой удар в импульсивный.
Удары ногами строятся по тем же принципам, единственное, о чем следует сказать, это то, что ногами не принято бить выше солнечного сплетения. Это не значит, что высоко ударить при необходимости нельзя — можно, но предпочтение отдается невысоким ударам.
Своеобразна работа ногами «в ползунках» — бою на нижнем уровне. Здесь многие движения совпадают с «коленцами» из русской и украинской народной пляски, руки служат больше для защиты, а ноги для контратаки. Удары наносятся в пах, голень, колено — не высоко, но травматично. Вместе с нижним боем «ползунки» включают в себя прыжки, тоже встречающиеся в пляске, но они выполняют больше вспомогательную функцию и используются редко.

Г.Н. Базлов , журнал «Русский стиль» №1/92 (тверская традиция рукопашного боя)

Монолог жены погибшего на тушении АЭС пожарника.
Очень тяжелое чтиво. Нервным не читать.

"Я не знаю, о чем рассказывать... О смерти или о любви? Или это одно и
то же... О чем?
... Мы недавно поженились. Еще ходили по улице и держались за руки,
даже если в магазин шли... Я говорила ему: "Я тебя люблю". Но я еще не
знала, как я его любила... Не представляла... Жили мы в общежитии пожарной
части, где он служил. На втором этаже. И там еще три молодые семьи, на всех
одна кухня. А внизу, на первом этаже стояли машины. Красные пожарные машины.
Это была его служба. Всегда я в курсе: где он, что с ним? Среди ночи слышу
какой-то шум. Выглянула в окно. Он увидел меня: "Закрой форточки и ложись
спать. На станции пожар. Я скоро буду".
Самого взрыва я не видела. Только пламя. Все, словно светилось... Все
небо... Высокое пламя. Копоть. Жар страшный. А его все нет и нет. Копоть от
того, что битум горел, крыша станции была залита битумом. Ходили, потом
вспоминал, как по смоле. Сбивали пламя. Сбрасывали горящий графит ногами...
Уехали они без брезентовых костюмов, как были в одних рубашках, так и
уехали. Их не предупредили, их вызвали на обыкновенный пожар...
Четыре часа... Пять часов... Шесть... В шесть мы с ним собирались ехать
к его родителям. Сажать картошку. От города Припять до деревни Сперижье, где
жили его родители, сорок километров. Сеять, пахать... Его любимые работы...
Мать часто вспоминала, как не хотели они с отцом отпускать его в город, даже
новый дом построили. Забрали в армию. Служил в Москве в пожарных войсках, и
когда вернулся: только в пожарники! Ничего другого не признавал. (Молчит.)
Иногда будто слышу его голос... Живой... Даже фотографии так на меня не
действуют, как голос. Но он никогда меня не зовет... И во сне... Это я его
зову...
Семь часов... В семь часов мне передали, что он в больнице. Я побежала,
но вокруг больницы уже стояла кольцом милиция, никого не пускали. Одни
машины "Скорой помощи" заезжали. Милиционеры кричали: машины зашкаливают, не
приближайтесь. Не одна я, все жены прибежали, все, у кого мужья в эту ночь
оказались на станции. Я бросилась искать свою знакомую, она работала врачом
в этой больнице. Схватила ее за халат, когда она выходила из машины:
"Пропусти меня!" - "Не могу! С ним плохо. С ними со всеми плохо". Держу ее:
"Только посмотреть". "Ладно, - говорит, - тогда бежим. На
пятнадцать-двадцать минут". Я увидела его... Отекший весь, опухший... Глаз
почти нет... "Надо молока. Много молока! - сказала мне знакомая. - Чтобы они
выпили хотя бы по три литра". - "Но он не пьет молоко". - "Сейчас будет
пить". Многие врачи, медсестры, особенно санитарки этой больницы через
какое-то время заболеют... Умрут... Но никто тогда этого не знал...
В десять утра умер оператор Шишенок... Он умер первым... В первый
день... Мы узнали, что под развалинами остался второй - Валера Ходемчук. Так
его и не достали. Забетонировали. Но мы еще не знали, что они все -
первые...
Спрашиваю: "Васенька, что делать?" - "Уезжай отсюда! Уезжай! У тебя
будет ребенок". А я - беременная. Но как я его оставлю? Просит: "Уезжай!
Спасай ребенка!" - "Сначала я должна принести тебе молоко, а потом решим".
Прибегает моя подруга Таня Кибенок... Ее муж в этой же палате... С ней
ее отец, он на машине. Мы садимся и едем в ближайшую деревню за молоком.
Где-то три километра за городом... Покупаем много трехлитровых банок с
молоком... Шесть - чтобы хватило на всех... Но от молока их страшно рвало...
Все время теряли сознание, им ставили капельницы. Врачи почему-то твердили,
что они отравились газами, никто не говорил о радиации. А город заполнился
военной техникой, перекрыли все дороги... Перестали ходить электрички,
поезда... Мыли улицы каким-то белым порошком... Я волновалась, как же мне
завтра добраться в деревню, чтобы купить ему парного молока? Никто не
говорил о радиации... Только военные ходили в респираторах... Горожане несли
хлеб из магазинов, открытые кульки с булочками... Пирожные лежали на
лотках...
Вечером в больницу не пропустили... Море людей вокруг... Я стояла
напротив его окна, он подошел и что-то мне кричал. Так отчаянно! В толпе
кто-то расслышал: их увозят ночью в Москву. Жены сбились все в одну кучу.
Решили: поедем с ними. Пустите нас к нашим мужьям! Не имеете права! Бились,
царапались. Солдаты, уже стояли солдаты, нас отталкивали. Тогда вышел врач и
подтвердил, что они полетят на самолете в Москву, но нам нужно принести им
одежду, - та, в которой они были на станции, сгорела. Автобусы уже не
ходили, и мы бегом через весь город. Прибежали с сумками, а самолет уже
улетел... Нас специально обманули... Чтобы мы не кричали, не плакали...
Ночь... По одну сторону улицы автобусы, сотни автобусов (уже готовили
город к эвакуации), а по другую сторону - сотни пожарных машин. Пригнали
отовсюду. Вся улица в белой пене... Мы по ней идем... Ругаемся и плачем...
По радио объявили, что, возможно, город эвакуируют на три-пять дней,
возьмите с собой теплые вещи и спортивные костюмы, будете жить в лесах. В
палатках. Люди даже обрадовались: на природу! Встретим там Первое мая.
Необычно. Готовили в дорогу шашлыки... Брали с собой гитары, магнитофоны...
Плакали только те, чьи мужья пострадали.
Не помню дороги... Будто очнулась, когда увидела его мать: "Мама, Вася
в Москве! Увезли специальным самолетом!" Но мы досадили огород (а через
неделю деревню эвакуируют!) Кто знал? Кто тогда это знал? К вечеру у меня
открылась рвота. Я - на шестом месяце беременности. Мне так плохо... Ночью
сню, что он меня зовет, пока он был жив, звал меня во сне: "Люся! Люсенька!"
А когда умер, ни разу не позвал. Ни разу... (Плачет.) Встаю я утром с
мыслью, что поеду в Москву. Сама... "Куда ты такая?" - плачет мать. Собрали
в дорогу и отца. Он снял со сберкнижки деньги, которые у них были. Все
деньги.
Дороги не помню... Дорога опять выпала из памяти... В Москве у первого
милиционера спросили, в какой больнице лежат чернобыльские пожарники, и он
нам сказал, я даже удивилась, потому что нас пугали: государственная тайна,
совершенно секретно.
Шестая больница - на "Щукинской"...
В эту больницу, специальная радиологическая больница, без пропусков не
пускали. Я дала деньги вахтеру, и тогда она говорит: "Иди". Кого-то опять
просила, молила... И вот сижу в кабинете у заведующей радиологическим
отделением - Ангелины Васильевны Гуськовой. Тогда я еще не знала, как ее
зовут, ничего не запоминала... Я знала только, что должна увидеть его...
Она сразу меня спросила:
- У вас есть дети?
Как я признаюсь?! И уже понимаю, что надо скрыть мою беременность. Не
пустит к нему! Хорошо, что я худенькая, ничего по мне незаметно.
- Есть. - Отвечаю.
- Сколько?
Думаю: "Надо сказать, что двое. Если один - все равно не пустит".
- Мальчик и девочка.
- Раз двое, то рожать, видно, больше не придется. Теперь слушай:
центральная нервная система поражена полностью, костный мозг поражен
полностью...
"Ну, ладно, - думаю, - станет немножко нервным".
- Еще слушай: если заплачешь - я тебя сразу отправлю. Обниматься и
целоваться нельзя. Близко не подходить. Даю полчаса.
Но я знала, что уже отсюда не уйду. Если уйду, то с ним. Поклялась
себе!
Захожу... Они сидят на кровати, играют в карты и смеются.
- Вася! - кричат ему.
Поворачивается:
- О, братцы, я пропал! И здесь нашла!
Смешной такой, пижама на нем сорок восьмого размера, а у него -
пятьдесят второй. Короткие рукава, короткие штанишки. Но опухоль с лица уже
сошла... Им вливали какой-то раствор...
- А чего это ты вдруг пропал? - Спрашиваю.
И он хочет меня обнять.
- Сиди-сиди, - не пускает его ко мне врач. - Нечего тут обниматься.
Как-то мы это в шутку превратили. И тут уже все сбежались, и из других
палат тоже. Все наши. Из Припяти. Их же двадцать восемь человек самолетом
привезли. Что там? Что там у нас в городе. Я отвечаю, что началась
эвакуация, весь город увозят на три или пять дней. Ребята молчат, а было там
две женщины, одна из них, на проходной в день аварии дежурила, и она
заплакала:
- Боже мой! Там мои дети. Что с ними?
Мне хотелось побыть с ним вдвоем, ну, пусть бы одну минуточку. Ребята
это почувствовали, и каждый придумал какую-то причину, и они вышли в
коридор. Тогда я обняла его и поцеловала. Он отодвинулся:
- Не садись рядом. Возьми стульчик.
- Да, глупости все это, - махнула я рукой. - А ты видел, где произошел
взрыв? Что там? Вы ведь первые туда попали...
- Скорее всего, это вредительство. Кто-то специально устроил. Все наши
ребята такого мнения.
Тогда так говорили. Думали.
На следующий день, когда я пришла, они уже лежали по одному, каждый в
отдельной палате. Им категорически запрещалось выходить в коридор. Общаться
друг с другом. Перестукивались через стенку... Точка-тире, точка-тире...
Врачи объяснили это тем, что каждый организм по-разному реагирует на дозы
облучения, и то, что выдержит один, другому не под силу. Там, где они
лежали, зашкаливали даже стены. Слева, справа и этаж под ними... Там всех
выселили, ни одного больного... Под ними и над ними никого...
Три дня я жила у своих московских знакомых. Они мне говорили: бери
кастрюлю, бери миску, бери все, что надо... Я варила бульон из индюшки, на
шесть человек. Шесть наших ребят... Пожарников... Из одной смены... Они все
дежурили в ту ночь: Ващук, Кибенок, Титенок, Правик, Тищура. В магазине
купила им всем зубную пасту, щетки, мыло. Ничего этого в больнице не было.
Маленькие полотенца купила... Я удивляюсь теперь своим знакомым, они,
конечно, боялись, не могли не бояться, уже ходили всякие слухи, но все равно
сами мне предлагали: бери все, что надо. Бери! Как он? Как они все? Они
будут жить? Жить... (Молчит). Встретила тогда много хороших людей, я не всех
запомнила... Мир сузился до одной точки... Укоротился... Он... Только он...
Помню пожилую санитарку, которая меня учила: "Есть болезни, которые не
излечиваются. Надо сидеть и гладить руки".
Рано утром еду на базар, оттуда к своим знакомым, варю бульон. Все
протереть, покрошить... Кто-то просил: "Привези яблочко". С шестью
полулитровыми баночками... Всегда на шестерых! В больницу... Сижу до вечера.
А вечером - опять в другой конец города. Насколько бы меня так хватило? Но
через три дня предложили, что можно жить в гостинице для медработников, на
территории самой больницы. Боже, какое счастье!!
- Но там нет кухни. Как я буду им готовить?
- Вам уже не надо готовить. Их желудки перестают воспринимать еду.
Он стал меняться - каждый день я встречала другого человека... Ожоги
выходили наверх... Во рту, на языке, щеках - сначала появились маленькие
язвочки, потом они разрослись... Пластами отходила слизистая... Пленочками
белыми... Цвет лица... Цвет тела... Синий... Красный... Серо-бурый... А оно
такое все мое, такое любимое! Это нельзя рассказать! Это нельзя написать! И
даже пережить... Спасало то, что все это происходило мгновенно; некогда было
думать, некогда было плакать.
Я любила его! Я еще не знала, как я его любила! Мы только поженились...
Идем по улице. Схватит меня на руки и закружится. И целует, целует. Люди
идут мимо, и все улыбаются...
Клиника острой лучевой болезни - четырнадцать дней... За четырнадцать
дней человек умирает...
В гостинице в первый же день дозиметристы меня замеряли. Одежда, сумка,
кошелек, туфли, - все "горело". И все это тут же у меня забрали. Даже нижнее
белье. Не тронули только деньги. Взамен выдали больничный халат пятьдесят
шестого размера, а тапочки сорок третьего. Одежду, сказали, может, привезем,
а, может, и нет, навряд ли она поддастся "чистке". В таком виде я и
появилась перед ним. Испугался: "Батюшки, что с тобой?" А я все-таки
ухитрялась варить бульон. Ставила кипятильник в стеклянную банку... Туда
бросала кусочки курицы... Маленькие-маленькие... Потом кто-то отдал мне свою
кастрюльку, кажется, уборщица или дежурная гостиницы. Кто-то - досочку, на
которой я резала свежую петрушку. В больничном халате сама я не могла
добраться до базара, кто-то мне эту зелень приносил. Но все бесполезно, он
не мог даже пить... Проглотить сырое яйцо... А мне хотелось достать
что-нибудь вкусненькое! Будто это могло помочь. Добежала до почты: "Девочки,
- прошу, - мне надо срочно позвонить моим родителям в Ивано-Франковск. У
меня здесь умирает муж". Почему-то они сразу догадались, откуда я и кто мой
муж, моментально соединили. Мой отец, сестра и брат в тот же день вылетели
ко мне в Москву. Они привезли мои вещи. Деньги.
Девятого мая... Он всегда мне говорил: "Ты не представляешь, какая
красивая Москва! Особенно на День Победы, когда салют. Я хочу, чтобы ты
увидела". Сижу возле него в палате, открыл глаза:
- Сейчас день или вечер?
- Девять вечера.
- Открывай окно! Начинается салют!
Я открыла окно. Восьмой этаж, весь город перед нами! Букет огня
взметнулся в небо.
- Вот это да!
- Я обещал тебе, что покажу Москву. Я обещал, что по праздникам буду
всю жизнь дарить цветы...
Оглянулась - достает из-под подушки три гвоздики. Дал медсестре деньги
- и она купила.
Подбежала и целую:
- Мой единственный! Любовь моя!
Разворчался:
- Что тебе приказывают врачи? Нельзя меня обнимать! Нельзя целовать!
Мне не разрешали его обнимать... Но я... Я поднимала и сажала его...
Перестилала постель... Ставила градусник... Приносила и уносила судно... Всю
ночь сторожила рядом...
Хорошо, что не в палате, а в коридоре... У меня закружилась голова, я
ухватилась за подоконник... Мимо шел врач, он взял меня за руку. И
неожиданно:
- Вы беременная?
- Нет-нет! - Я так испугалась, чтобы нас кто-нибудь не услышал.
- Не обманывайте, - вздохнул он.
Я так растерялась, что не успела его ни о чем попросить.
Назавтра меня вызывают к заведующей:
- Почему вы меня обманули? - спросила она.
- Не было выхода. Скажи я правду - отправили бы домой. Святая ложь!
- Что вы наделали!!
- Но я с ним...
Всю жизнь буду благодарна Ангелине Васильевне Гуськовой. Всю жизнь!
Другие жены тоже приезжали, но их уже не пустили. Были со мной их
мамы... Мама Володи Правика все время просила Бога: "Возьми лучше меня".
Американский профессор, доктор Гейл... Это он делал операцию по
пересадке костного мозга... Утешал меня: надежда есть, маленькая, но есть.
Такой могучий организм, такой сильный парень! Вызвали всех его
родственников. Две сестры приехали из Беларуси, брат из Ленинграда, там
служил. Младшая Наташа, ей было четырнадцать лет, очень плакала и боялась.
Но ее костный мозг подошел лучше всех... (Замолкает.) Я уже могу об этом
рассказывать... Раньше не могла... Я десять лет молчала... Десять лет.
(Замолкает.)
Когда он узнал, что костный мозг берут у его младшей сестрички, наотрез
отказался: "Я лучше умру. Не трогайте ее, она маленькая". Старшей сестре
Люде было двадцать восемь лет, она сама медсестра, понимала, на что идет.
"Только бы он жил", - говорила она. Я видела операцию. Они лежали рядышком
на столах... Там большое окно в операционном зале. Операция длилась два
часа... Когда кончили, хуже было Люде, чем ему, у нее на груди восемнадцать
проколов, тяжело выходила из-под наркоза. И сейчас болеет, на
инвалидности... Была красивая, сильная девушка. Замуж не вышла... А я тогда
металась из одной палаты в другую, от него - к ней. Он лежал уже не в
обычной палате, а в специальной барокамере, за прозрачной пленкой, куда
заходить не разрешалось. Там такие специальные приспособления есть, чтобы,
не заходя под пленку, вводить уколы, ставить катэтор... Но все на липучках,
на замочках, и я научилась ими пользоваться... Отсовывать... И пробираться к
нему... Возле его кровати стоял маленький стульчик... Ему стало так плохо,
что я уже не могла отойти, ни на минуту. Звал меня постоянно: "Люся, где ты?
Люсенька!" Звал и звал... Другие барокамеры, где лежали наши ребята,
обслуживали солдаты, потому что штатные санитары отказались, требовали
защитной одежды. Солдаты выносили судно. Протирали полы, меняли постельное
белье... Все делали... Откуда там появились солдаты? Не спрашивала... Только
он... Он... А каждый день слышу: умер, умер... Умер Тищура. Умер Титенок.
Умер... Как молотком по темечку...
Стул двадцать пять - тридцать раз в сутки... С кровью и слизью... Кожа
начала трескаться на руках, ногах... Все покрылось волдырями... Когда он
ворочал головой, на подушке оставались клочья волос... Я пыталась шутить:
"Даже удобно. Не надо носить расческу". Скоро их всех постригли. Его я
стригла сама. Я все хотела ему делать сама. Если бы я могла выдержать
физически, то я все двадцать четыре часа не ушла бы от него. Мне каждую
минутку было жалко... Минутку и то жалко... (Долго молчит.) Приехал мой брат
и испугался: "Я тебя туда не пущу!" А отец говорит ему: "Такую разве не
пустишь? Да она в окно влезет! По пожарной лестнице!"
Отлучилась... Возвращаюсь - на столике у него апельсин... Большой, не
желтый, а розовый. Улыбается: "Меня угостили. Возьми себе". А медсестра
через пленочку машет, что нельзя этот апельсин есть. Раз возле него уже
какое-то время полежал, его не то, что есть, к нему прикасаться страшно.
"Ну, съешь, - просит. - Ты же любишь апельсины". Я беру апельсин в руки. А
он в это время закрывает глаза и засыпает. Ему все время давали уколы, чтобы
он спал. Наркотики. Медсестра смотрит на меня в ужасе... А я? Я готова
сделать все, чтобы он только не думал о смерти... И о том, что болезнь его
ужасная, что я его боюсь... Обрывок какого-то разговора... У меня в
памяти... Кто-то увещевает: "Вы должны не забывать: перед вами уже не муж,
не любимый человек, а радиоактивный объект с высокой плотностью заражения.
Вы же не самоубийца. Возьмите себя в руки". А я как умалишенная: "Я его
люблю! Я его люблю!" Он спал, я шептала: "Я тебя люблю!" Шла по больничному
двору: "Я тебя люблю!" Несла судно: "Я тебя люблю!" Вспоминала, как мы с ним
раньше жили... В нашем общежитии... Он засыпал ночью только тогда, когда
возьмет меня за руку. У него была такая привычка: во сне держать меня за
руку... Всю ночь...
А в больнице я возьму его за руку и не отпускаю...
Ночь. Тишина. Мы одни. Посмотрел на меня внимательно-внимательно и
вдруг говорит:
- Так хочу увидеть нашего ребенка. Какой он?
- А как мы его назовем?
- Ну, это ты уже сама придумаешь...
- Почему я сама, если нас двое?
- Тогда, если родится мальчик, пусть будет Вася, а если девочка -
Наташка.
- Как это Вася? У меня уже есть один Вася. Ты! Мне другого не надо.
Я еще не знала, как я его любила! Он... Только он... Как слепая! Даже
не чувствовала толчков под сердцем... Хотя была уже на шестом месяце... Я
думала, что он внутри меня мой маленький, и он защищен...
О том, что ночую у него в барокамере, никто из врачей не знал. Не
догадывался... Пускали меня медсестры. Первое время тоже уговаривали: "Ты -
молодая. Что ты надумала? Это уже не человек, а реактор. Сгорите вместе". Я,
как собачка, бегала за ними... Стояла часами под дверью. Просила-умоляла...
И тогда они: "Черт с тобой! Ты - ненормальная". Утром перед восьмью часами,
когда начинался врачебный обход, показывают через пленку: "Беги!". На час
сбегаю в гостиницу. А с девяти утра до девяти вечера у меня пропуск. Ноги у
меня до колен посинели, распухли, настолько я уставала...
Пока я с ним... Этого не делали... Но, когда уходила, его
фотографировали... Одежды никакой. Голый. Одна легкая простыночка поверх. Я
каждый день меняла эту простыночку, а к вечеру она вся в крови. Поднимаю
его, и у меня на руках остаются кусочки его кожи, прилипают. Прошу:
"Миленький! Помоги мне! Обопрись на руку, на локоть, сколько можешь, чтобы я
тебе постель разгладила, не покинула наверху шва, складочки". Любой шовчик -
это уже рана на нем. Я срезала себе ногти до крови, чтобы где-то его не
зацепить. Никто из медсестер не мог подойти, прикоснуться, если что-нибудь
нужно, зовут меня. И они фотографировали... Говорили, для науки. А я бы их
всех вытолкнула оттуда! Кричала бы! Била! Как они могут! Все мое... Все
любимое... Если бы я могла их туда не пустить! Если бы...
Выйду из палаты в коридор... И иду на стенку, на диван, потому что я их
не вижу. Говорю дежурной медсестре: "Он умирает". - Она мне отвечает: "А что
ты хочешь? Он получил тысяча шестьсот рентген, а смертельная доза четыреста.
Ты сидишь возле реактора". Все мое... Все любимое.
Когда они все умерли, в больнице сделали ремонт... Стены скоблили,
взорвали паркет и вынесли... Столярку.
Дальше... Последнее... Помню вспышками... Обрыв...
Ночь сижу возле него на стульчике... В восемь утра: "Васенька, я пойду.
Я немножко отдохну". Откроет и закроет глаза - отпустил. Только дойду до
гостиницы, до своей комнаты, лягу на пол, на кровати лежать не могла, так
все болело, как уже стучит санитарка: "Иди! Беги к нему! Зовет беспощадно!"
А в то утро Таня Кибенок так меня просила, молила: "Поедем со мной на
кладбище. Я без тебя не смогу". В то утро хоронили Витю Кибенка и Володю
Правика... С Витей они были друзья... Мы дружили семьями... За день до
взрыва вместе сфотографировались у нас в общежитии. Такие они наши мужья там
красивые! Веселые! Последний день нашей той жизни... Такие мы счастливые!
Вернулась с кладбища, быстренько звоню на пост медсестре: "Как он там?"
- "Пятнадцать минут назад умер". Как? Я всю ночь у него. Только на три часа
отлучилась! Стала у окна и кричала: "Почему? За что?" Смотрела на небо и
кричала... На всю гостиницу... Ко мне боялись подойти... Опомнилась:
напоследок его увижу! Увижу! Скатилась с лестницы... Он лежал еще в
барокамере, не увезли... Последние слова его: "Люся! Люсенька!" - "Только
отошла. Сейчас прибежит", - успокоила медсестра. Вздохнул и затих...
Уже я от него не оторвалась... Шла с ним до гроба... Хотя запомнила не
сам гроб, а большой полиэтиленовый пакет... Этот пакет... В морге спросили:
"Хотите, мы покажем вам, во что его оденем". Хочу! Одели в парадную форму,
фуражку наверх на грудь положили. Обуть не обули, не подобрали обувь, потому
что ноги распухли... Парадную форму тоже разрезали, натянуть не могли,
целого тела уже не было... Все - рана... В больнице последние два дня...
Подниму его руку, а кость шатается, болтается кость, тело от нее отошло...
Кусочки легкого, кусочки печени шли через рот... Захлебывался своими
внутренностями... Обкручу руку бинтом и засуну ему в рот, все это из него
выгребаю... Это нельзя рассказать! Это нельзя написать! И даже пережить...
Это все такое родное... Такое любимое... Ни один размер обуви невозможно
было натянуть... Положили в гроб босого...
На моих глазах... В парадной форме его засунули в целлофановый мешок и
завязали... И этот мешок уже положили в деревянный гроб... А гроб еще одним
мешком обвязали... Целлофан прозрачный, но толстый, как клеенка... И уже все
это поместили в цинковый гроб... Втиснули... Одна фуражка наверху
осталась...
Съехались все... Его родители, мои родители... Купили в Москве черные
платки... Нас принимала чрезвычайная комиссия. И всем говорила одно и то же,
что отдать вам тела ваших мужей, ваших сыновей мы не можем, они очень
радиоактивные и будут похоронены на московском кладбище особым способом. В
запаянных цинковых гробах, под бетонными плитками. И вы должны этот документ
подписать... Если кто-то возмущался, хотел увезти гроб на родину, его
убеждали, что они, мол, герои и теперь семье уже не принадлежат. Они уже
государственные люди... Принадлежат государству.
Сели в катафалк... Родственники и какие-то военные люди. Полковник с
рацией... По рации передают: "Ждите наших приказаний! Ждите!" Два или три
часа колесили по Москве, по кольцевой дороге. Опять в Москву возвращаемся...
По рации: "На кладбище въезд не разрешаем. Кладбище атакуют иностранные
корреспонденты. Еще подождите". Родители молчат... Платок у мамы черный... Я
чувствую, что теряю сознание. Со мной истерика: "Почему моего мужа надо
прятать? Он - кто? Убийца? Преступник? Уголовник? Кого мы хороним?" Мама:
"Тихо, тихо, дочечка". Гладит меня по голове... Полковник передает:
"Разрешите следовать на кладбище. С женой истерика". На кладбище нас
окружили солдаты... Шли под конвоем... И гроб несли... Никого не пустили...
Одни мы были... Засыпали моментально. "Быстро! Быстро!" - командовал офицер.
Даже не дали гроб обнять... И - сразу в автобусы... Все крадком...
Мгновенно купили и принесли обратные билеты... На следующий день. Все
время с нами был какой-то человек в штатском, с военной выправкой, не дал
даже выйти из гостиницы и купить еду в дорогу. Не дай Бог, чтобы мы с
кем-нибудь заговорили, особенно я. Как будто я тогда могла говорить, я уже
даже плакать не могла. Дежурная, когда мы уходили, пересчитала все
полотенца, все простыни... Тут же их складывала в полиэтиленовый мешок.
Наверное, сожгли... За гостиницу мы сами заплатили... За четырнадцать
суток...
Клиника лучевой болезни - четырнадцать суток... За четырнадцать суток
человек умирает...
Дома я уснула. Зашла в дом и повалилась на кровать. Я спала трое
суток... Приехала "Скорая помощь". "Нет, - сказал врач, - она не умерла. Она
проснется. Это такой страшный сон".
Мне было двадцать три года...
Я помню сон... Приходит ко мне моя умершая бабушка, в той одежде, в
которой мы ее похоронили. И наряжает елку. "Бабушка, почему у нас елка? Ведь
сейчас лето?" - "Так надо. Скоро твой Васенька ко мне придет". А он вырос
среди леса. Я помню сон. - Вася приходит в белом и зовет Наташу. Нашу
девочку, которую я еще не родила. Уже она большая. Подросла. Он подбрасывает
ее под потолок, и они смеются... А я смотрю на них и думаю, что счастье -
это так просто. Я сню... Мы бродим с ним по воде. Долго-долго идем...
Просил, наверное, чтобы я не плакала... Давал знак. Оттуда... Сверху...
(Затихает надолго.)
Через два месяца я приехала в Москву. С вокзала - на кладбище. К нему!
И там на кладбище у меня начались схватки... Только я с ним заговорила...
Вызвали "Скорую"... Рожала я у той же Ангелины Васильевны Гуськовой. Она
меня еще тогда предупредила: "Рожать приезжай к нам". На две недели раньше
срока родила...
Мне показали... Девочка... "Наташенька, - позвала я. - Папа назвал тебя
Наташенькой". На вид здоровый ребенок. Ручки, ножки... А у нее был цирроз
печени... В печени - двадцать восемь рентген... Врожденный порок сердца...
Через четыре часа сказали, что девочка умерла... И опять, что мы ее вам не
отдадим! Как это не отдадите?! Это я ее вам не отдам! Вы хотите ее забрать
для науки, а я ненавижу вашу науку! Ненавижу! Она забрала у меня сначала
его, а теперь еще хочет... Не отдам! Я похороню ее сама. Рядом с ним...
(Молчит.)
Все не те слова вам говорю... Не такие... Нельзя мне кричать после
инсульта. И плакать нельзя. Потому и слова не такие... Но скажу... Еще никто
не знает... Когда я не отдала им мою девочку... Нашу девочку... Тогда они
принесли мне деревянную коробочку: "Она - там". Я посмотрела... Ее
запеленали... Она в пеленочках... И тогда я заплакала: "Положите ее у его
ног. Скажите, что это наша Наташенька".
Там, на могилке не написано: Наташа Игнатенко... Там только его имя...
Она же была без имени, без ничего... Только душа... Душу я там и
похоронила...
Я прихожу к ним всегда с двумя букетами: один - ему, второй - на уголок
кладу ей. Ползаю у могилы на коленках... Всегда на коленках... (Бессвязно).
Я ее убила... Я... Она... Спасла... Моя девочка меня спасла, она приняла
весь радиоудар на себя, стала как бы приемником этого удара. Такая
маленькая. Крохотулечка. (Задыхаясь) Она спасла... Но я любила их двоих...
Разве... Разве можно убить любовью? Такой любовью!!... Почему это рядом?
Любовь и смерть... Вместе... Кто мне объяснит? Ползаю у могилы на
коленках... (Надолго затихает).
...В Киеве мне дали квартиру. В большом доме, где теперь живут все, кто
с атомной станции. Квартира большая, двухкомнатная, о какой мы с Васей
мечтали. А я сходила в ней с ума! В каждом углу, куда ни гляну - везде он...
Начала ремонт, лишь бы не сидеть, лишь бы забыться. И так два года... Сню
сон... Мы идем с ним, а он идет босиком... "Почему ты всегда необутый?" -
"Да потому, что у меня ничего нет". Пошла в церковь... Батюшка меня научил:
"Надо купить тапочки большого размера и положить кому-нибудь в гроб.
Написать записку - что это ему". Я так и сделала... Приехала в Москву и
сразу - в церковь. В Москве я к нему ближе... Он там лежит, на Митинском
кладбище... Рассказываю служителю, что так и так, мне надо тапочки передать.
Спрашивает: "А ведомо тебе, как это делать надо?" Еще раз объяснил... Как
раз внесли отпевать дедушку старого. Я подхожу к гробу, поднимаю накидочку и
кладу туда тапочки. "А записку ты написала?" - "Да, написала, но не указала,
на каком кладбище он лежит". - "Там они все в одном мире. Найдут его".
У меня никакого желания к жизни не было. Ночью стою у окна, смотрю на
небо: "Васенька, что мне делать? Я не хочу без тебя жить". Днем иду мимо
детского садика, стану и стою... Глядела бы и глядела на детей... Я сходила
с ума! И стала ночью просить: "Васенька, я рожу ребенка. Я уже боюсь быть
одна. Не выдержу дальше. Васенька!!" А в другой раз так попрошу: "Васенька,
мне не надо мужчины. Лучше тебя для меня нет. Я хочу ребеночка".
Мне было двадцать пять лет...
Я нашла мужчину... Я все ему открыла. Всю правду - что у меня одна
любовь, на всю жизнь... Я все ему открыла... Мы встречались, но я никогда
его в дом к себе не звала, в дом не могла... Там - Вася...
Работала я кондитером... Леплю торт, а слезы катятся... Я не плачу, а
слезы катятся... Единственное, о чем девочек просила: "Не жалейте меня.
Будете жалеть, я уйду". Я хотела быть, как все...
Принесли мне Васин орден... Красного цвета... Я смотреть на него долго
не могла... Слезы катятся...
...Родила мальчика. Андрей... Андрейка... Подруги останавливали: "Тебе
нельзя рожать", и врачи пугали: "Ваш организм не выдержит". Потом... Потом
они сказали, что он будет без ручки... Без правой ручки... Аппарат
показывал... "Ну, и что? - думала я. - Научу писать его левой ручкой". А
родился нормальный... красивый мальчик... Учится уже в школе, учится на одни
пятерки. Теперь у меня есть кто-то, кем я дышу и живу. Свет в моей жизни. Он
прекрасно все понимает: "Мамочка, если я уеду к бабушке, на два дня, ты
дышать сможешь?" Не смогу! Боюсь на день с ним разлучиться. Мы шли по
улице... И я, чувствую, падаю... Тогда меня разбил первый инсульт... Там, на
улице... "Мамочка, тебе водички дать". - "Нет, ты стой возле меня. Никуда не
уходи". И хватанула его за руку. Дальше не помню... Открыла глаза в
больнице... Но так его хватанула, что врачи еле разжали мои пальцы. У него
рука долго была синяя. Теперь выходим из дома: "Мамочка, только не хватай
меня за руку. Я никуда от тебя не уйду". Он тоже болеет: две недели в школе,
две дома с врачом. Вот так и живем. Боимся друг за друга. А в каждом углу
Вася. Его фотографии... Ночью с ним говорю и говорю... Бывает, меня во сне
попросит: "Покажи нашего ребеночка". Мы с Андрейкой приходим... А он
приводит за руку дочку... Всегда с дочкой... Играет только с ней...
Так я и живу... Живу одновременно в реальном и нереальном мире. Не
знаю, где мне лучше... (Встает. Подходит к окну). Нас тут много. Целая
улица, ее так и называют - чернобыльская. Всю свою жизнь эти люди на станции
проработали. Многие до сих пор ездят туда на вахту, теперь станцию
обслуживают вахтовым методом. Никто там не живет. У них тяжелые заболевания,
инвалидности, но работу свою не бросают, боятся даже подумать о том, что
реактор остановят. Где и кому они сегодня нужны в другом месте? Часто
умирают. Умирают мгновенно. Они умирают на ходу - шел и упал, уснул и не
проснулся. Нес медсестре цветы и остановилось сердце. Они умирают, но их
никто по-настоящему не расспросил. О том, что мы пережили... Что видели... О
смерти люди не хотят слушать. О страшном...
Но я вам рассказывала о любви... Как я любила..."

Людмила Игнатенко, жена погибшего пожарника Василия Игнатенко.

а что так развеселило Star

vavr
ничего просто выложила в тему с подходящим названием.а так её почти не читала.разве тут только весёлые истории выкладываются?извините,не знала

Вавра смутил смайл в твоей подписи (ИМХО)

С.Б. Переслегин
Русский журнал
Выборы-07. Возвращение империи

В этом году выборы пришлись на знаменательную дату. Второе декабря, годовщина битвы под Аустерлицем, известной также как "битва трех императоров". Дата, конечно, не круглая, но зато симметричная - со дня исторического разгрома русской и австрийской армий пройдет 202 года.

Поздней осенью 1805 года все предвещало успех антифранцузской коалиции и поражение Наполеона. Судьба, однако, распорядилась иначе, и уже вечером 2 декабря австрийский император лично отправился к французским аванпостам - просить о перемирии.

Сейчас все предвещает успех "Единой России", и, видимо, никакой альтернативы этому уже нет. Власть на этот раз "забивает по шляпку", не оставляя оппозиции ни единого шанса. Результат предрешен: как справедливо заметил победитель при Аустерлице, Бог находится на стороне больших батальонов.

В принципе, победа единороссов должна меня устраивать. Нам гарантируется вменяемая и дисциплинированная Дума, сравнительно мягкая процедура передачи власти от В.В.Путина следующему президенту, беспрепятственное развитие начатых сегодня больших государственных проектов (в атомной энергетике, в самолетостроении, в транспорте, в оборонной промышленности), которые я безоговорочно одобряю.

И тем не менее голосовать 2 декабря не пойду. Потому что голосовать "против" неконструктивно, а голосовать "за" - противно. Да, конечно, "Париж стоит мессы", а Москва - гораздо дороже Парижа, и политику не делают чистыми руками, и "демократия" - это пакет политтехнологий, а не синоним свободы, но существуют границы, переходить которые было не обязательно.

"Всех так учили. Но почему ты оказался первым учеником, скотина?"
- 1 -

Часто говорят, что, в сущности, ничего существенного за последнее время не произошло, и власть всегда была такой, и ничего другого ждать от нее было нельзя. В действительности именно осенью 2007 года страна сделала важный, перспективный и крайне опасный выбор, шансы на пересмотр которого минимальны - и вовсе не из-за давления со стороны властей. Просто этот выбор - в отличие от спровоцированной им грязной предвыборной игры - устраивает абсолютное большинство россиян. Как говорится на одном из единоросских плакатов: "Кому-то нужны великие потрясения? Нам нужна великая единая и неделимая России". И кто тут возразит?
- 2 -

Говорят (П.Щедровицкий, В.Мироненко и др.), что государство есть способ включения нации в исторический процесс. Нация, сумевшая сорганизоваться в государство, становится частью истории и обретает бессмертие - как раздел в школьном учебнике или как страничка в энциклопедии. Или, в самом худшем случае, как подстрочное примечание к кандидатской диссертации.

Поскольку государство есть производная от нации, то нация может пожертвовать государством для своего выживания, подобно тому, как государство может для своего спасения пожертвовать армией или даже провинцией. Нация же - высший благополучатель, государство существует для нее и во имя нее.

Это правило носит всеобщий характер, но, подобно всем общим правилам, для России оно не выполняется. Дело в том, что российское постмонгольское государство представляет собой способ включения в исторический процесс не нации, а территории. Россия - это осознавшее себя огромное пространство, занимающее весь северо-восток Евразии, пространство, не столь уж большой частью которого была Великая степь. Пространство, тысячелетиями пустое и дикое, появляющееся на страницах учебников только в связи с темой "варварские вторжения": молниеносно возникающие и тут же распадающиеся военные квазидержавы, даты побед и окончательного разгрома, иногда - очень редко - отдельные имена, подобные Атилле. Впрочем, скорее всего, и это не имя, а прозвище: "уроженец долины реки Итиль", то есть "волжанин".

Русское государство превратило дикую энергию варварских завоеваний в энергию развития, придало этой энергии организационную форму и предоставило каналы реализации. Россия, еще не успев толком стать страной, уже была империей, уже занимала лишь ей присущее место среди мировых Сил и Престолей. Л.Соболев назвал корону Ивана III "третьесортной", но эта корона принадлежала повелителю Третьего Рима.

Россия, будучи "государством территории", с самого начала и по сей день представляет собой тот "плавильный котел народов", созданием которого так гордятся американцы. Интегрирующую функцию выполняет не "кровь и почва" - в российском государстве этнически русские обычно составляли меньшинство, а генетически русские практически вообще не встречались (во всяком случае, после монгольского нашествия), но язык и культура. Культура получилась более или менее обычная, хотя и тяготеющая к заимствованиям и эклектике, а вот русский язык, с его сочетанием необыкновенной свободы структуры текста с шириной семантических спектров ключевых понятий, оказался совершенно уникальным социальным изобретением.

"Пространственный характер" российской государственности обусловил многие особенности российской истории, в том числе ее жестокость. В самом деле, что России не только армия или провинция, но и любой из народов, ее населяющих? Всего лишь часть целого, которой можно, а в некоторых обстоятельствах и должно жертвовать. Заметим, что в ответ на все обвинения в жестокости эгрегор российской государственности мог бы ответить: а без меня на всех этих территориях даже в годы климатического оптимума проживало бы не более тридцати миллионов человек, причем не менее трети из них находились бы в архаичной фазе развития. Сохраняя государство любой ценой, даже ценой миллионов жизней, я спасаю десятки миллионов.

Из организации России как осознающего себя пространства следует, что можно не опасаться всерьез распада России. Собственно, все, что могло отпасть, отпало уже в 1991 году. Российская колониальная империя пережила конкурентов, но сохраниться в вечности не смогла.

Наконец, "пространственный" характер России предопределяет ее особые отношения со временем. Россия живет в квазизамкнутом времени: она все время повторяет одни и те же реформы, организует одни и те же революции, страдает от одних и тех же неурядиц, но при этом довольно быстро развивается, смешивая в себе прошлое и будущее - самые архаичные и самые современные жизненные форматы. Несколько упрощая, можно сказать, что для "обычных" национальных государств термин "развитие" применяется по отношению к "состоянию": развитие есть смена одного состояния другим. Для России же этот термин следует применять по отношению к связанной группе преобразований - Динамическому Сюжету: развитие есть смена одного сюжета другим. При этом сюжет имеет временную протяженность, он может накладываться на другие сюжеты и т.п.

Так что если политическая жизнь в европейском государстве - это "игра ситуациями", то политическая жизнь в России - "игра сюжетами", нечто вроде шахматной партии, в которой бесполезно смотреть на отдельные "ходы", если не понимаешь, как они увязаны между собой и какую отдаленную цель преследуют.
- 3 -

За российской "шахматной доской" бессменно столетие за столетием сидят одни и те же игроки.

Во-первых, это российская национальная элита (она же - глобальная элита), которая по традиции живет в Москве, выступает за исконные православные и державные ценности и полагает, что процветание России требует жесткого порядка. В общем и целом это правда.

Во-вторых, это глобальная контрэлита. Невзирая на доступность всего земного шара, она почему-то живет исключительно в Лондоне и Женеве (с учетом характерных российских расстояний Цюрих можно считать пригородом Женевы, а Амстердам - пригородом Лондона; других городов российская контрэлита не приемлет). Глобальная контрэлита обращает внимание на грубость, дикость и бессмысленность российских форматов жизни, на отставание России от передовых стран, на тяжелое положение трудящихся, на отсутствие в стране свободы слова и элементарной демократии. Из этого она делает вывод о необходимости смены форматов. В общем и целом это тоже правда.

В-третьих, это местные, локальные элиты. Живут они, разумеется, в Провинции, требуют исключительно перераспределения бюджета в свою пользу, указывая, что при текущем распределении, когда все средства находятся в руках имперского (союзного, федерального) центра, ничего полезного для Провинции сделать нельзя. Они, разумеется, правы.

В-четвертых, локальные контрэлиты, которые живут в Москве и выступают против локальных элит, обвиняя их в сепаратистских настроениях и коррупции. Конечно, в этом они не ошибаются.

Важно даже не то, что своя правда есть у каждого, а то, что игра непременно требует присутствия и коммуникации всех четырех Игроков. Между тем, как правило, они не замечают существования друг друга и уж тем более не воспринимают друг друга как равноправных и равновозможных партнеров.

Главная русская проблема состоит в том, что если в стране наведен порядок, тогда в ней ничего невозможно сделать, поскольку все зарегламентировано до предела, свободы нет вовсе, а всякое проявление активности и инициативы наказуемо. Если же в стране революционная ситуация и победила свобода, сделать ничего нельзя из-за отсутствия какой бы то ни было организованности. По М.Жванецкому: "Каково ваше мнение? Да уж не такое, как ваше". Прогресс, то есть экономическое развитие, повышение уровня жизни, смена сюжетов, происходит только в моменты перехода от Хаоса к Порядку или наоборот. Ну а эти переходы подразумевают наличие некоторого взаимопонимания между элитами и контрэлитами: собственно, взаимопонимание и есть Игра.

Не случайно самым успешным политическим деятелем России был Петр I, который, очевидно вследствие врожденной или благоприобретенной "шизофрении" (она же - расширение сознания), ухитрился одновременно выражать интересы и национальной элиты, и национальной контрэлиты. Великий император был последователен: во-первых, он не забыл посетить ключевые для контрэлиты города Амстердам и Лондон, во-вторых, для решения двух различных групп задач, стоящих перед Россией, он создал две разные столицы, в-третьих, он одновременно защищал права и интересы "старого" и "нового" правящего класса - боярства и дворянства; в-четвертых, он одновременно создавал и разрушал порядок, организовывал и подавлял революцию. Для того чтобы справиться со столь сложными и противоречивыми задачами, он совместил два совершенно разных государства, и в то время как Москва оставалась династической столицей Русского Царства, Санкт-Петербург сделался политической столицей Российской империи.

Кстати, вышесказанное не шутка и не ерничанье. Я преклоняюсь перед Петром. Больной или здоровый, он взял на себя две взаимоисключающие роли и сумел удержать их внутри своей царственной личности.

Вторая попытка выстроить коммуникацию между элитами и контрэлитами приходится на эпоху Александра II, который был не только читателем, но, по слухам, и одним из авторов "Колокола". А.Герцен, в свою очередь, искал и находил возможности для диалога, выступая за реформу самодержавия (практически против революционных демократов). Реформы 1860-х годов оказались незаконченными, но экономическое и технологическое развитие страны резко ускорилось, что нашло свое выражение в успешности внешней политики страны и ее военных усилий.

Не менее успешными оказались и контакты между военной элитой Российской империи (ее Генеральным штабом) и партией большевиков, занимающих позиции предельной контрэлиты. Результатом договоренностей была Октябрьская революция в России, девяностолетие которой мы недавно праздновали под видом Дня народного единства, и совершенно невозможная в сколько-нибудь легитимном государственном организме взрывная индустриализация страны и превращение ее в одного из мировых лидеров.

Последняя коммуникация между элитами и контрэлитами породила трагическую фигуру М.Горбачева, на долю которого выпала утилизация "советского проекта" и смена сюжета.
- 4 -

В 1991 году Россия перестала быть "империей зла" (и вообще империей), великой державой, экономической, политической и военной силой. Она потеряла союзников, цель существования, стимулы к развитию и все перспективы. В последующее десятилетие страна прошла через беспрецедентный экономический кризис.

Такой дорогой ценой Россия вышла из Динамического Сюжета третьей мировой (холодной) войны, ядерного противостояния и индустриального развития. Более того, она оказалась вне пространства мировых сюжетов и получила уникальную возможность выбрать наиболее ее устраивающий или же создать совершенно новый сюжет. В условиях повсеместного кризиса индустриальной фазы развития это давало России шансы на собственную постиндустриальную проектность: проиграв все, она осталась игроком высшей мировой лиги.

Рубеж 2000-х годов ознаменовался в России возникновением некоего равновесия между порядком и хаосом. Россия все еще оставалась очень свободной страной, страной неограниченных возможностей (и рисков), но полный беспредел отошел в прошлое, появились какие-никакие работоспособные жизненные форматы, начали создаваться программы развития. Россия вступила в период быстрого экономического и политического роста: за три или четыре года "пропившаяся до шейного платка сверхдержава" вдруг стала "энергетической сверхдержавой", а политический хаос сам собой превратился в "суверенную демократию". В этот период Россия не имела сколько-нибудь внятного государственного проекта, но уже научилась "закрываться" от чужих проектов.

Рост возможностей был поистине впечатляющим, и именно здесь крылось искушение, совладать с которым не удалось ни президенту В.Путину, ни национальной элите.

Во-первых, был прекращен всякий диалог с оппозицией, то есть с лондонской контрэлитой. Во-вторых, началась естественная для российского руководства, но совершенно не обязательная "игра" в "вертикаль власти". И то и другое огорчительно, но ожидаемо и само по себе безвредно.

Проблема была в другом. В середине 2000-х годов перед Россией лежало несколько возможных путей развития, в том числе фазовый переход и борьба за главный из мировых рынков - рынок Будущего. В качестве альтернативы этому очень трудному и неочевидному выбору Россия могла избрать курс на построение новой индустриальной империи. Промышленной, углеводородной, ядерной и нанотехнологической, но - привычно индустриальной. Мировая политика консервативна: и Китай, и Индия, и Иран, и Бразилия рассматриваются глобализованным миропорядком как неадекватная замена бывшему "Врагу #1" - эдакая "коллективная Россия без России".

За добровольное возвращение в Сюжет Империи России обещано очень много:
-Положение "индустриальной Мастерской Мира" (вместо Китая).
-Высокий уровень жизни населения.
-"Умножение ВВП", причем с реальным ростом реального производства.
-Восстановление империи, как экономического, языкового, культурного, а впоследствии и политического пространства.
-Влияние во всем мире, военное могущество.

А цена - всего-то: отказаться от права на собственное Будущее. Ну и по мелочи - забыть об интеллектуальной, политической и экономической свободе 1990-х годов. К чести В.В.Путина: похоже, перед этим выбором он колебался.
- 5-

"Сказали мне, что эта дорога меня приведет к океану смерти, и я с полпути повернул обратно. С тех пор все тянутся передо мною кривые глухие окольные тропы..."

© http://www.igstab.ru/materials/Peresleg ... ry2007.htm

вопрос знатокам и просто интересующимся, что за пулемет у немца на фото?

По-моему , американский Браунинг, одна из модификаций...Так, герр доктор??
Скорее М1922, только пламегаситель снят))))

может быть, просто интересно откуда у него он в 42-ом под Волховым, я вот и засомневался

Добавлено спустя 4 минуты 52 секунды:

сайт новый МО РФ видели? http://www.obd-memorial.ru/
Вашему вниманию предлагается проект систематизации учетных данных и документов о погибших воинах во Второй Мировой войне и последующих конфликтах.

Основная цель проекта – дать возможность миллионам граждан установить судьбу или найти информацию о своих погибших или пропавших без вести родных и близких, определить место их захоронения. В рамках проекта будет отсканировано и предоставлено в Интернет-доступ около 10 миллионов листов архивных документов, проиндексировано более 30 миллионов записей о солдатах и офицерах. Впервые Вы сможете ознакомиться с реальными документами, самостоятельно провести поиск и исследование.

Основной массив документов – это донесения о потерях, различные документы и справки о погибших и пропавших без вести, а также описания и списки захоронений советских солдат и офицеров.

Работа по проекту спланирована на 2006-2008 годы.

В уже созданном массиве представлена информация и архивные документы:
9,8 млн. цифровых копий архивных документов;
свыше 30 тыс. паспортов воинских захоронений;
18,9 млн. записей с персональными данными из архивных документов;
более 450 тыс. записей из электронных и печатных книг памяти.

Последнее обновление осуществлено 21 декабря 2007 г.

e-mail: obd-memorial@elar.ru

А.Брем пишет:может быть, просто интересно откуда у него он в 42-ом под Волховым, я вот и засомневался

Фильм есть , "Один день войны" 1942 год. Где-то на северном участке советско-германского фронта показан концерт для наших солдат..Так там почти поголовно бойцы сидят с американскими "Томпсонами".
Ещё, в Испании в диверсионной группе Артура Спрогиса использовались американские "Томпсоны" в 1937-38 годах, переводчица (кстати, моя однофамилица)))) вспоминала, что отыскали их где-то на складах и выбили для вооружения группы.. На фалангистов огонь этих машинок наводил тогда панику)))))
Я вот и думаю, так и "Браунинги" могли по ленд-лизу поставляться..
В кинохронике 41-ого года под Москвой Народное ополчение вообще вооружено чем попало, все музеи наверное подчистили.

может быть и так но скорее всего я просто зря приписываю фото к 42му году и к Волховскому котлу, наперекачивал фото с инета в том числе много и из под Волхова вот и запамятовал что откуда, в любом случае спасибо за ответы

любопытная статейка Стрелы песчаных демонов

Вот интересное свидетельство:
"По свидетельству В.Я. Лакшина, признанный мастер литературных записей И. Сац “почтительно, но твёрдо советовал генералу А.В. Горбатову: "Пишите, как дело было... И не слишком верьте документам, которые принесёт из архива ваш адъютант. Разве вы не помните, как во время войны донесения писались? Можно поехать в Подольский архив и там найти три моих донесения, помеченных одним и тем же числом. В одном я пишу, что в моей разведроте 38 активных штыков, в другом – 65, а в третьем – 93. Как так? В первом случае меня запрашивали, не могу ли я передать в другую роту часть своего личного состава. Не могу, у меня всего 38 бойцов. Во втором требовалась справка на обмундирование и боевое снаряжение – тут точно 65. В третьем же случае выдавалось пищевое довольствие – его хорошо было получить на 93-х – разведчика надо кормить. А военный историк пусть выбирает цифру, какая ему нравится"”
А ещё встречал недавно воспоминания об уличных боях в Сталинграде. Интереснейшие мемуары.. Штурмовые группы по 6-8 бойцов, усиленные сапёрами, огнеметчиками итд., освобождали целые кварталы. И никаких безоружных толп на пулемёты))))
Сразу вспомнился дядька у друга(жив до сих пор). Комвзвода в Сталинграде..У них и заметка из фронтовой газеты как они воевали..
В следующий раз обязательно перефоткаю его фото и заметку...
У него золотистых нашивок чуть не с десяток, не считая красных..
Никогда б не поверил, если б не увидел.
ЗЫ: немцы воевали примерно также... Мобильные группы, гранаты, огнемёты, сапёры (Гельмут Вельц "Солдаты, которых предали").
Но кто победил - известно))))

про такие спецшутрмгруппы то же где то читал а может в фильме Салинград видел) с Бондарчуком в роли Зайцева)
любопытные фото 41 года нашли

Ага..Фильм "Ангелы смерти"))))))))) Про Федю Бондарчука))))))))
(Так называли немецких снайперов после кампаний в Европе))))